Александр Ройко - Вcё повторится вновь

Если говорить о провинции Манитоба, то при прямом участии его правительства реализуется одна из самых важных программ канадской технической помощи по реформированию аграрно–промышленного комплекса Украины (программа «FARM»), направленная на повышение эффективности управления на всех уровнях в сельскохозяйственном секторе.

Украинская сторона проявляет также интерес к опыту провинции по внедрению и использованию энергосберегающих и экологически безопасных производственных технологий.

Диана достаточно долго в тот раз разговаривала с Александром на «заданную» тему. Старик что–то уточнял, дополнял её рассказ некоторыми деталями — и они прекрасно понимали друг друга. Практически, лишь в нескольких случаях, им пришлось переходить на английский язык. В целом Диане понравился такой непринуждённый «урок», и она впоследствии убедилась в эффективности такой формы обучения. После того, как тема была исчерпана, Диана спросила:

— Александр Николаевич, расскажите, пожалуйста, о себе. Как вы попали в Канаду, был ли уже здесь кто–либо из ваших родственников?

— О, если брать в целом мой род, то некоторые его особи на канадской земле проживают уже более 100 лет. Всё началось с моего прапрадеда, который переехал в Канаду с женой и сыном в 1897‑м году. Это было время первой волны эмигрантов. Я эту историю знаю со слов моего деда. Как раз брат его деда переехал в Канаду. Его же родной дед, да и прадед, всю жизнь прожили и умерли в Украине. Мой прадед в своё время не захотел эмигрировать вместе с братом, которому на то время исполнилось 27 лет. Мой же прадед был на семь лет моложе, он только устроился на какой–то завод и не захотел покидать Украину (точнее Россию).

— Вообще, история эмиграции украинцев в Канаду делиться на 4 волны, — продолжил он, — которые припадают на такие периоды: 1‑я — последнее десятилетие 19‑го столетия и до начала Первой мировой войны, 2‑я — междувоенные годы; 3‑я — после Второй мировой войны; 4‑я — 1990-тые года. Каждая из этих волн имела свои особенности. Первая была самой массовой. Преобладающее большинство эмигрантов составляли бедные крестьяне из Западной Украины. В 1921‑м году во время всеканадской переписи населения в стране было зарегистрировано 170.000 украинцев — это составляло 1,2 % всего населения государства; однако эта цифра является заниженной, поскольку украинцы очень часто идентифицировали тогда себя как буковинцы, галычане, австрийцы, поляки, русичи.

Далее он рассказал о том, что официально первые украинцы на канадской земле были зарегистрированы 7 сентября 1891‑го года. Ими были выходцы из с. Небылив, ныне село Ивано — Франковской области, — Иван Пылыпив и Василий Елиняк. Однако прибывать в эту страну выходцы из украинских глубинок начали значительно раньше. С самого начала украинцы на чужбине поселялись, как правило, громадами, которые формировались из бывших жителей тех посёлков и даже сёл, в которых они проживали до эмиграции. В заново образованных поселениях они старались сохранить свою национальную своеобразность, культурные и бытовые особенности, то есть то, что связывало их с родной землёй. Такое стремление обозначилось, в частности, в наименованиях их новых поселений: Броды, Галыч, Горлыци, Днепр, Днестр, Збруч, Збараж, Золочив, Карпати, Коломыя, Киев, Прут, Сич, Сокаль, Стрий, Тернопиль и т. п.

— Последняя, четвёртая волна эмиграции берёт начало из горбачёвской перестройки и развала СССР. Она была обусловлена большей частью ухудшением экономических условий проживания на Родине. Преобладающее большинство этих эмигрантов имели высшее образование или технические специальности, владели английским языком, что дало им возможность быстрее найти работу и интегрироваться в канадское общество. Вот в эту волну и попал я со своей семьёй, — заканчивал свой рассказ Александр. — В целом, после развала СССР за период с 1991‑го до 2001‑го года в Канаду переехало, если я не ошибаюсь, почти 23,5 тысячи человек.

? А что вас вынудило покинуть Украину? — спросила Диана. — Неужели совсем невмоготу стало жить?

— Вы знаете, — задумчиво произнёс рассказчик, — почти что так. Нет, конечно, нищими мы не стали, но… Я в то время работал в престижном научно–исследовательском институте, неплохо зарабатывал. И вдруг в один момент всё рухнуло. НИИ перестали финансировать, стали закрывать научные темы — никому уже не нужны были научные исследования. Людей начали сокращать, многие стали увольняться сами, поскольку денег не платили. Многие бросились организовывать свой бизнес. Кому–то это удалось, но многие очень прогорели. Молодёжь ещё как–то смогла перестроиться, хотя многие из них стали на путь рэкетирства, а то и прямого бандитизма. А вот пожилые люди так приспособиться к новым условиям не смогли. Я думаю, что подобная участь ожидала и меня — у меня не заложены задатки бизнесмена.

— А здесь вы сразу нашли себе работу?

— Почти сразу. Этим мне в первую очередь и понравилась Канада. В ней очень хорошо относятся к украинцам. Один наш известный политик, то есть украинский — я по привычке бывает оговариваюсь, — Левко Григорьевич Лукьяненко, который в своё время был Чрезвычайным и Полномочным Послом Украины в Канаде, рассказывая об украинской диаспоре в Канаде, отмечал: « В Канаде быть украинцем очень почётно. Они без случая и при случае обязательно вам скажут, что имеют украинское происхождение. Из–за того, что множество потомков украинцев не знают украинского языка, они могут сказать это по–английски, но подчеркнут это с гордостью. Украинцы в Канаде себя очень хорошо зарекомендовали, например, в тех кварталах, где живут украинцы, не нужно полисменов, а такие их черты, как трудолюбие и честность, заслужили почёт среди англосаксов ».

— А проблем с языком у вас не было? — спросила своего наставника Диана.

— Нет, с этим как раз всё было в порядке. Дело в том, что я неплохо знал английский язык. Обучался ему и в школе, и в институте. Но, самое главное, я постоянно читал английскую литературу. Не художественную, конечно, — улыбнулся он, — а специальную — этого требовала моя работа. Этого требовали наши новые научные разработки. Мы постоянно должны были сверять свои исследования в каком–либо направлении с зарубежными — чтобы не повторять их, не отстать и даже всегда быть впереди. Правда, разговорный язык у меня хромал — практики не было.

— Я тогда был молод и, как свойственно молодым, немного самоуверен, — улыбнувшись, продолжил Александр Николаевич. — И однажды я решил почитать в оригинале стихи английских поэтов. Оригинал ведь лучше перевода. В областной библиотеке я нашёл книгу стихов Роберта Бёрнса на его родном языке. Это оказалось непростым делом, ведь в Советском Союзе очень редко встречались книги в оригинале — в основном переводы. Я знал, что многие стихи Бёрнса переведены на русский язык известным поэтом С. Я. Маршаком. Как мне было известно, переводы Маршака далеки от дословной передачи оригинала, но им свойственна простота и лёгкость языка, эмоциональная настроенность, близкая бёрнсовским строкам. На некоторые стихи Бёрнса даже написаны песни. Например: