Алексей Петров - Градский рядом

Что касается спора поэтессы О. Куланиной (с которой я знаком) с композитором В. Добрыниным, то здесь закралась ошибка: я лишь упомянул, что об этом конфликте написали некоторые журналы, и рассказал я об этом потому, что опубликовал в Интернете очерк об Ольге Куланиной. В остальном же парни правы: ни слова я не написал о Сергее Попове — попросту ничего о нём не знал до посещения этого форума.

Получил я упрёки в неточности и от других людей. Но эти отзывы, скажу прямо, меня обрадовали и даже приободрили. Потому что их написали Юрий Валов и Александр Лерман. Когда я в своей богом забытой глуши сочинял свои очерки, даже не подозревал о том, что позже их прочитают некоторые мои герои, которое давно уже не живут в России. Видимо, не напрасно я взялся за эту работу, коль уж такие легендарные и уважаемые музыканты уделили внимание моим запискам…

Юрий Валов написал вот что:

«Просматривая Ваш сайт [имеется в виду сайт А. Градского. — А. П.], я нашел несколько неточностей и несоответствий действительности, по крайней мере, в той части, где говорится обо мне.

1. «Гитарист Юрий Валов (настоящая фамилия — Милославский)»

Моя настоящая фамилия — Валов.

2. «Позже Валов и В. Кеслер играли в университетской команде «Челенджер».

В команде «Челенджер» никогда вместе не играли, играли вместе в группе «Ребята» (1966–67 гг.).

3. «Хотели пригласить к себе Градского, но тот отказался».

Подобной ситуации, что–то не припоминаю.

4. «А когда он стал студентом юрфака МГУ, попал в «Скифы»

Когда я стал студентом юрфака МГУ (1966 г.), я играл в «Ребятах», а в 67 г. в «Скифах».

5. «…«Скифы», которую сегодня многие называют группой–звездой 60‑х. В ансамбле играл и другой известный музыкант — Николай Воробьёв…»

Николай Воробьёв в «Скифах» никогда не играл, а играл в «Ребятах».

Прошу Вас всё это привести в соответствие.

С уважением, Юрий Валов, 16.06.05

А вот замечания Александра Лермана:

«С большим интересом прочитав Ваш текст, хотел бы поправить несколько неточностей.

1. Я родился и вырос в Москве, а в Вильнюсе некоторое время учился в университете.

2. Мои главные музыкальные источники — это русский песенный фольклор (непосредственно от матери, по стилизациям Глинки, Римского — Корсакова, Чайковского и других, а потом и по записям фольклорных экспедиций Консерватории и Гнесинского института).

С благодарностью и наилучшими пожеланиями, Александр Лерман, 19.08.05».

Первое замечание А. Лермана относится к абзацу, где я писал следующее: «Он вырос в Вильнюсе, и в нём всегда чувствовалось чисто европейское воспитание. В Москву Лерман приехал, когда ему было 17 лет. Хорошо знал немецкую культуру и литовскую музыку. Почти никогда не выпускал из рук книгу, даже на гастролях их возил пачками — по искусству, по культуре Востока, по истории. Очень любил изучать языки. Отличался умом и тактом. «Пел он классно, — говорит А. Барыкин, — и если бы не избрал другую профессию — лингвиста, как он это сделал сейчас на Западе, — то был бы прекрасным музыкантом. Если бы он вырос в Москве, не уехал бы. Бился бы здесь всю жизнь и, в конце концов, стал бы священником… Настоящим! Однако он вырос в западной культуре, и поэтому здесь у него не было ощущения Родины… Сегодня Лерман не эмигрант, он настоящий американец!»

Второе же, очевидно, оспаривает высказывание Александра Буйнова: «Его музыка — какая–то живая смесь ирландского, еврейского и русского, но с сильным российским акцентом. Другие тоже пели, но чаще всего это был какой–то тупой и холодный официоз. А у Лермана была фольклорная, а значит, живая струя».

Говорю же, я ничего не придумывал, когда писал эти очерки, а лишь повторял то, что уже было сказано до меня. Поэтому мне остаётся лишь с благодарностью принять к сведению замечания этих музыкантов и внести изменения в текст.

В 2004 году я на короткое время стал безработным и решил обратиться к Андрею Горбатову. Я написал ему такое письмо:

«Андрей!

У меня к тебе нескромный вопрос. Какую функцию ты выполняешь в команде А. Градского? Это твоя официальная работа или ты работаешь «на общественных началах», просто помогаешь из любви к искусству?

Почему я об этом спрашиваю. Дело в том, что мне с некоторых пор осточертело то, чем я сейчас занимаюсь (перекладываю бумаги с места на место и работаю с финансовыми документами в коммерческой организации). Собираюсь поискать себе что–то более подходящее, более творческое, что ли. Вот я и подумал: а не набирает ли Градский для своего нового театра сотрудников и не пригожусь ли я ему в каком–нибудь виде?

Понятно, что у меня нет опыта продюсерской работы, но чем чёрт не шутит. Может быть, нужны ему люди, которые, во–первых, всячески поддерживают его и понимают его творчество. Во–вторых, имеют музыкальное образование (правда, всего лишь музшкола, но там я был далеко не последним учеником) и два года театральной студии. В-третьих, знание английского, польского, украинского, неплохие способности к обучению и самообразованию. В-четвёртых, со всякими там модемами, факсами и принтерами общение довольно–таки свободное. Есть опыт режиссёрской работы на самодеятельном уровне (у меня диплом, как это ни странно, «актёра народного театра» — это я к тому, что подобное занятие мне вроде как не чужое). Опыт работы в газете, 300 публикаций в провинции и в Москве, ведение собственных рубрик. Четыре книги собственной прозы и две книги переводов. Опыт редакторской работы в литературе и журналистике. И даже опыт сочинительства музыки (в студенческие годы был чем–то вроде «барда», написал полсотни песен, выступал перед студентами). Ну, и не считая такой мелочи, как высшее медицинское образование.

Может быть, всё это несерьёзно звучит, но вот такая визитная карточка.

Вот я и подумал: а вдруг в театре Градского понадобится кто–то вроде меня — что–нибудь «по работе с населением и средствами массовой информации», или «архивариус–библиотекарь», или «литературный секретарь», или какой–нибудь «атташе по культуре» (шучу, конечно — но что–то вроде того; я ведь не знаю, какие там должностные единицы требуются). К нему самому я вряд ли отважусь обратиться (мы не знакомы), но у тебя об этом спрашиваю — так, на всякий случай.

В идеале–то мне лучше всего работать в каком–нибудь издательстве — с текстами, с авторами, готовить книги, сборники, альманахи, придумывать новые литературные серии и проекты — это то, к чему у меня лежит душа. Но всегда мне казалось, что интересно работать в театре (играл в юные годы на сцене, да и как музыкант доморощенный выходил на сцену, и поставил три спектакля в театре, который мы сами организовали в провинции). Всё это мне очень близко, потому что это творчество, а не скука смертная.