Наталия Мельникова - Под знаком Змееносца

Младшие классы прошли незаметно. Одноклассницы начали прихорашиваться. Для меня же совершенно не имело значения как я выгляжу. Скажем честно, не слишком важно это было и для моих родителей. По их мнению, хорошая куртка это та, в которой плотно застегивается горловина и прикрыта попа, девочкамнельзя мерзнуть. Все остальное не имеет значения. Поскольку назвать мою семью обеспеченной (отец после развала союза остался без работы, а мать тянула бюджетную лямку) было сложно, а обновок я не просила, то прекрасно донашивала мамины кофты и одежду других родственников.

Может быть этот факт, злосчастное имя, или то, что несмотря на все мои попытки, «нормальной» у меня быть в глазах одноклассников все же не получалось, но так сложилось, что в классе у меня совершенно не было друзей. Мультфильм «Том и Джери», казался мне необоснованно жестоким, в современной музыке я не разбиралась, а что такое брендовые вещи представляла себе довольно смутно. Не тормозить и сникерсить, мне тоже не нравилось, так как рекламируемые шоколадные батончики были безвкусными и вовсе не шоколадными. В общем, точек соприкосновения со сверстниками практически не было. А мои занудные рассуждения об устройстве мира очевидно были совершенно неинтересны одноклассникам. Впрочем, не помню, чтобы я пыталась их с ними заводить.

Итак, мне казалось, что одноклассники относятся ко мне не дружелюбно, на это вполне однозначно указывали шепотки и смешки за моей спиной и не желание сидеть рядом со мной в столовой, а после одного случая, я просто уверилась в их неприязни.

В этот день была моя очередь дежурить по классу. Девочка, которая должна была составить мне компанию куда-то смылась. Я стояла и лениво елозила грязной тряпкой по доске, растирая по ней мел. Как сейчас помню это был кабинет биологии. И тут в класс вошла признанная красавица Алла Пантелеева со свитой – толстой Эльвирой и похожей на птичку Светой.

– Ну что, чувырла, как дела? – девчонки обступили меня вокруг, их наглые усмешки не предвещали ничего хорошего.

Я стояла, окаменев, понимая, что ситуация разворачивается не в мою пользу. При этом агрессия девчонок не очень то меня пугала, но я терпеть не могла насилия. Если меня ударят, едва ли смогу дать отпор.

– Ты че обделалась что ли? Че молчишь? Не уважаешь? Смотри, сейчас заведем тебя в туалет и научим уважению – Алла толкнула меня в плечо.

Я продолжала молчать, опустив глаза в пол. Алла еще раз толкнула меня. А потом попыталась схватить за грудки, ее рука соскользнула и попала мне на шею. С рождения терпеть не могу, когда прикасаются к моей шее, просто физически не переношу. Не знаю как это произошло, все случилось само собой. Не могу объяснить как девочка, которая отбирала у котов пойманных птичек, смазывала их зеленкой и рыдала, когда кот все же добирался до оставленного без присмотра пациента, смогла ударить человека кулаком в лицо. От души, со всего размаху. Губа у Пантелеевой тут же начала вспухать.

Она стояла и в недоумении смотрела на меня, так же как и ее обалдевшая свита. Потом развернулась и вышла из класса, девочки последовали за ней.

Больше никто не пытался ко мне приставать, впрочем, и дружить тоже. Меня просто перестали замечать. На некоторое время обо мне забыли.

День, когда он появился, не помню. Кажется, это была среда. Я сидела на подоконнике в своей комнате и наблюдала из окна за трамвайной остановкой, за пассажирами выходящими и заходящими в трамвай и просто прохожими. Я много времени проводила на подоконнике или за письменным столом у окна, высматривая соседей и знакомых выходящих из трамвая, внимательно разглядывая посторонних мне людей. Куда и откуда они спешат? Кто ждет их дома? Или вечером глазела в яркие окна соседних домов. В каждом из них были чьи то судьбы, настроения, страдания, маленькие победы и трагедии.

Он представился. Звали его как то на «а». Сочетание звуков было непривычным, вроде бы два «а» стояли рядом. Не помню. Имя было не длинным, но почему то очень сложным для запоминания. Он сказал, что для простоты общения можно называть его любым именем. Я увлекалась тогда старым французским кино. Накануне посмотрела фильм «Повторный брак» с Бельмондо. Так в моей жизни появился Жан.

Впрочем сходства с французским актером у моего нового друга не было совершенно. Его вообще достаточно сложно описать. Все в нем было каким-то… средним что ли. Не запоминающимся, без крайностей. Он был среднего возраста – лет 30–35. Наверное, с высоты моих 12, должен был показаться старым, но почему то этого не произошло. Среднего роста и телосложения. Волосы его были ни светлыми и ни темными, ни длинными и ни короткими. Черты лица приятными, а его выражение спокойным. Он никогда как то особенно ярко не проявлял эмоции, во всяком случае на моей памяти, но и бездушным роботом, язык не повернулся бы назвать. Сейчас приходит в голову, что все в нем было гармонично и сбалансировано, но тогда я не знала таких слов.

Только голос обладал какой-то удивительной глубиной, спокойствием и убедительностью. Он рассказывал мне очень интересные истории и отвечал на беспокоящие меня с раннего детства вопросы, ответы на которые мне не удавалось найти в книгах и у взрослых.

Как-то, расстроенная насмешками одноклассников над моей внешностью, спросила у Жана:

– Ну, посмотри на это: самая маленькая в классе, волосы темные, торчат, как их не причесывай, кожа бледная, веснушки еще эти… а ты мой нос видел?!

– А с носом то, что не так? – улыбнулся глазами Жан, – Ты та кем должна быть именно здесь и сейчас, в это время и в этом месте. Ты не можешь быть ни кем другим, кроме как собой, и это правильно.

– Что правильно? Кому я вообще могу быть интересна? А еще на физ-ре опозорилась. Ты бы видел как на козла налетела… На попу шлепнулась при всем классе… Кто вообще придумал эту физкультуру? Почему я вся такая нескладная какая то? Все люди как люди…

– Если бы Творец захотел, он мог бы с легкостью создать нового Иисуса или Будду, но он создал тебя. И ты считаешь, что ты не важна и не значима? Ты настолько самоуверенна, что хочешь оспаривать Его замысел?

И хотя мне никогда не приходилось лезть за словом в карман, в этот раз я не нашла что ответить. Мы помолчали. С ним всегда было очень комфортно молчать.

– Кстати, Жан, недавно мне в руки попала книга об основах Буддизма. Интересный, на мой взгляд факт, Будда достиг просветления в день майского полнолуния на свое 35-летие? Ничего не напоминает?

– А что мне это должно напоминать? – , как всегда, одними глазами улыбнулся Жан.

Ну, помнишь «Мастера и Маргариту» Булгакова? Там говориться о том, что Христос тоже был распят в день майского полнолуния, правда лет через 500 после просветления Будды и в возрасте 33. Странное совпадение, не правда ли?