Олег Мазурин - Стрелы для хана, или Богуслав из Китежа

поганые, то тебя еще несколько лет не узрели в отчем доме. Дело ли это?

Богуслав нежно и добро улыбнулся.

– Матушка, на то княжья воля. Где он, там и я. Так отец служил, так и

я сейчас служу. Мы верные слуги своих хозяев. Тем более такого хозяина как

благоверный князь и правитель Владимиро-Суздальской Руси Юрий

Всеволодович.

– Да понимаю я то, сынок, понимаю… Но так порою хочется тебя

увидеть – аж сердце кровью обливаются. Хоть на минутку увидеть. Посему

временами и плачу по ночам: где же мой сыночек ненаглядный, что с ним?

– Не переживай понапрасну, матушка, со мной всегда все в порядке.

– А где твоя зазнобушка, дочь воеводы Полябы Удалого – Дарина?

Люди говорят, что в жены ее берешь. О кулачном бое, в котором ты

норманна побил за нее, тоже речь ведут. Говорят, она красавица!

– Да еще какая! – воскликнул Богуслав. – Словно яркое солнышко,

словно утренняя заря, словно небеса лазоревые! Глянешь на нее единожды –

и на века залюбуешься! Вот когда увидишь ее – познаешь мою правоту,

матушка. Клянусь богом.

– Увижу еще, увижу, – закивала головой Зорица. – Проходите гости

дорогие в горницу. Угощу вас пирогами, кашей, кренделями, зайчатиной на

углях, морсом брусничным да медом хмельным… Но надолго ли в родной

город вернулся, мой сынок, доколе здесь князь, и войско его пробудет?

Народ говорит, монголы к нам движутся и что их не счесть.

– Ничего, матушка, сосчитаем их по головам, мечом острым да

тяжелой палицей посчитаем. Боюсь, что им счетец подобный не по душе

придется. А войско наше навсегда здесь останется – оборонять град будем. И

числом и умением. И мужеством. Никуда из Китежа не уйдем, до своего

смертного конца будем биться. Тем более я. Ведь здесь вы, мои родители,

братья мои, родина моя – значит здесь мне и умирать. И право не жалко.

Правда, погибать я покамест не желаю. Доколе на Дарине не женюсь, пущай

старуха-смерть обходит меня стороной. Вот мое богатырское слово.

– Да хранит нас всех Всевышний милосердный, – Зорица

перекрестилась и осенила всех крестным знамением. – Спаси и сохрани!

Все перекрестились, да не единожды, и прошли в дом…

Долго сидели за столом Богуслав, его верные дружинники и близкие.

Витязь много рассказывал о своей нелегкой службе, делились также своими

воспоминаниями Ярема и Данила. Мальчишки слушали, открыв рот, про

ратные подвиги своего брата и его смелых воинов.

– Выехали мы к реке – а там булгары! – припомнил один случай

Богуслав. – Их видимо-невидимо. А нас – не более ста. Что делать? Назад

воротиться – в спину ударят да положат немало наших ратников. Вперед на

булгар переть – тоже гибель. Решили тогда погибнуть героически. Ринулись

на врагов. Я выбрал для себя их предводителя – здоровущего витязя. Весь в

кольчуге, в латах, в шлеме закрытом. Подумал: коли я изничтожу их вождя,

может, враги дрогнут и ударятся в панику. Доколе добрался до булгарского

вождя – человек семь супостатов порубал. И Ярема и Данила тоже хороши –

валят направо и налево врагов, мне путь расчищают. И вот добрался я до

вражьего витязя…

Богуслав сделал паузу и отпил из кружки медовуху.

– А далее? – не вытерпели мальчишки.

– Далее? – усмехнулся богатырь. – А далее вот что было… Схватились

мы на мечах с булгаром – крепко мне стало. Чую, силушки в нем немерено,

ни в чем мне не уступает. А может в чем-то и превосходит. И зараз думу

думаю: что делать? Долго так биться? И возьму ли я его? На мечах – вряд ли!

Пошел я тогда на хитрость. Отбросил я щит и схватил булаву в левую длань.

Сошлись мы снова с булгаром, скрестились мечи наши крепко да намертво,

не можем отнять друг от друга – перекрестьями зацепились. Оттолкнул я его

от себя и нанес со всей силушки и размаху удар по нему, но уже булавой.

Попытался он закрыться щитом, да запоздал маленько, не высоко поднял-то

щит. А булава так и пришлась по шлему крепко – закачался ворог в седле да

упал с коня без сознания. А булгары увидели, что их вождь пал, сразу

дрогнули, некоторые поворотили даже вспять. А тут еще подоспели –

человек тридцать отставших наших и давай осыпать ворогов градом стрел. А

булгары подумали, что основные силы наши подошли и обратились в

бегство. Вот так не числом, а умением выиграли мы это сражение. А тот

вождь что я сразил, оказался жив, я его в полон взял да к великому князю

Юрию Всеволодовичу привел. Правитель наш простил его да князю

новгородскому подарил, и стал булгар у него в наемниках служить. Да вот

прослышал я намедни, что в том году его сразила вражеская стрела. Жалко

его, добрым ратником был, хоть и булгаром. Звали его Мило Красный Шрам.

Может, слыхали?

– Как же! Мы слышали о нем! – чуть не хором воскликнули

мальчишки. – И про его подвиги – тоже! Невероятно, и ты его победил?

– А кто еще окромя меня?

– Выходит, ты на самом деле лучший богатырь всей Руси?

Богуслав заулыбался и шутливо произнес:

– А вы, чертёныши, сомнение разве имели насчет брата своего

родного? Усомнились в моей силе? Вот я вам трепку задам.

– Нет, не имели, – растерялись мальчишки. – Но… Мило Красный

Шрам… он же…

Взрослые дружно рассмеялись.

– Эх, вы, несмышленыши, – ласково потрепал братьев за волосы

Богуслав. – Это все не выдумки, это правда… Слушайте другую быль,

малые… Про битву с мордвой…

Мальчишки замерли за столом и обратились в слух…

Расходится и гости и хозяева стали за полночь. Спали кто на печи, кто

на полатях, а кто и на лавках. В доме было натоплено. Приятное тепло

обволакивала людей словно вата. Оттого и спалось всем безмятежно и

сладко. И не верилось, что где то идет война, гибнут люди, и пылают в огне

русские города и села. Казалось, это все далеко и неправда.

…В том кровавом феврале полчища Батухана и Субедея захватили и

разорили четырнадцать городов. А разных селений и деревень – просто не

счесть! Различные отряды царевичей напали на Ярославль, Ростов, Городец

Волжский. Татары, разоряя все на своем пути, двинулись далее по Волге, их

жертвами стали Кострома и Галич. Опустошено было все междуречье

Клязьмы и Волги: Переяславль-Залесский, Кашин, Тверь, Кснятин, Юрьев,

Волок-Ламский, Дмитров. Все эти города были сожжены, разграблены, а

жители убиты или взяты в плен. Те, кто убежал от беспощадных и жестоких

кочевников, спасались по немногочисленным трактам, дорогам и стежкам,

свободных от монгольских разъездов.

***

Глухомань лесов близ Китежа. Вокруг засыпанные снегом дубы, вязы,

сосны. Снег на кочковато-болотистой земле. Где-то полыхают алые островки