Алексей Берков - Дар Грома. Лошади в культуре индейцев равнин

Фрэнсис Хэйнес и Дж. Фрэнк Доби писали следующее: «Каюсы, уолла-уолла, якима, палуза, неперсе, плоскоголовые, черноногие, кроу и многие другие племена получали лошадей через шошонов Южного Айдахо. Плоскоголовые и каюсы выращивали лошадей, подобных тем, что были у неперсе, но шошоны обладали гораздо большим количеством коней, и были главными их дистрибуторами на всем Северо-Западе» . Около 1830 года Брэдли пишет: «Плоскоголовые имели лошадей больше чем кроу, кроу больше чем пиеганы, пиеганы больше чем блад и северные черноногие. Гро вантры, кри и ассинибойны владели небольшим количеством». Однако все относительно! В 1833 году принц Максимилиан утверждал, что самыми богатыми лошадьми были его любимые кроу, имевшие табуны в 9—10 тысяч голов, а вот у шошонов лошадей было меньше, чем у черноногих. И именно они были самыми крупными посредниками на Севере Равнин. А вот художник и путешественник Джордж Кэтлин, считал самыми зажиточными шайеннов. В тоже время многие племена называли «очень богатыми» каюсов и неперсе, обитавших на склонах Скалистых гор. Судя по численности на палатку, лошадей у них было даже меньше, чем у племен равнин, но зато породы каюс и аппалуза являлись предметом вожделенных мечтаний всех соседей, и ценность их была просто невероятной.

Читая отчеты путешественников можно легко запутаться, ведь цифры сильно разнятся. Особенно явно это видно в отношении племени черноногих. В чем же дело? А в том, что мы привыкли мыслить статичными величинами. Для нас 1830й и 1835й годы – это почти одно и тоже, а название «черноногие» обозначает некую статичную группу, существующую в довольно стабильных условиях. Но на самом деле все не так. Часто исследователь употреблял название племени в отношении какой-либо, известной ему, кочевой группы – бэнда, являющейся лишь частью этого племени. Состав и численность групп довольно сильно менялась, в зависимости от сезона, праздников или угрозы врагов. Семьи, составлявшие группу, могли ссориться и расходиться, объединяться, собираться на некоторое время, когда количество дичи позволяло существовать всем вместе, и т. д.

Например, в 1833 году черноногие форта Маккензи владели 15—20 лошадьми на типи, а другие представители того же племени, жившие в стороне от «цивилизации» —гораздо большим поголовьем. В том же году тетон сиу, проживавшие на западной окраине племенного ареала и имевшие по 30—40 лошадей, считались богатыми, в отличие от их родственников из восточных групп, которые довольствовались 20 лошадьми. Сиу же, обитавшие в районе агентства резервации, нередко имели только две лошади. И ещё пример, датированный тем же годом, манданы обладали 300 лошадьми на деревню, а хидатса – 200—250.

Кроме того, в тот период сами черноногие целенаправленно лошадей не выращивали, просто не умели, а в суровые зимы порой гибло до двух третей табунов! Чтобы получить коней с территории плоскоголовых или шошонов, индейцу из племени черноногих пришлось бы, перебираться сотни километров через незнакомые леса, горы и реки, а самое неприятно, пересечь земли множества враждебных племён, и такое путешествие легко могло стать последним в его недолгой жизни. За один раз небольшому отряду, а именно такие отряды, как правило, отправлялись в набеги за лошадьми, редко удавалось добыть более 60 лошадей, да и гнать их через вражеские территории было чрезвычайно опасно. Добавьте к этому неожиданно суровые зимы или засушливое лето, апрельские ураганы, нападения врагов и т. п. Тяжелейшие зимы черноногие переживали в 1773, 1845 и 1850 годах. Они прилагали героические усилия, но численность их табунов год от года заметно колебалась, несмотря на то, что это племя считалось одним из самых заботливых на всех равнинах. В зимнее время, когда количество корма резко сокращалось, а глубина снегов была значительной, они особенно тщательно заботились о лошадях: приносили тополиные ветки, перегоняли на менее заснеженные пастбища, укрывали в ущельях или старых нежилых типи. Лошади, конечно, теряли в весе, но оставались в живых. А ведь черноногие, плоскоголовые, кроу, шошоны и неперсе жили в значительно более мягком климате, чем дакота и ассинибойны, которые постоянно несли серьёзные потери. Например, у тетон сиу множество лошадей погибло зимами 1826—1827, 1852—1853, 1865—1866 и 1880—1881 годов. По всей территории Северных Равнин временами наблюдались периоды роста численности табунов, когда на одного человека приходилось от двадцати до ста лошадей, а потом наступали периоды заметного уменьшения поголовья. Впрочем, то же самое наблюдалось у шошонов, находившихся в зоне главных торговых путей. Ведь даже на климатически благоприятных территориях периодически свирепствовали эпидемии, с которыми не могли справиться ни заботливые черноногие, ни манданы, укрывавшие лошадей в просторных землянках. Так, во время эпидемии 1857 года черноногие потеряли около половины своих табунов.

Из-за этого многие белые считали индейцев плохими хозяевами, потому что они «не заботятся» о своих лошадях. Разумеется, потомков трудолюбивых оседлых пуритан, раздражал вольный образ жизни и отсутствие постоянной борьбы с природой кочевых племен. А в конце XIX века, когда все индейские племена, истощённые постоянными войнами, голодом и безнадёжным будущим, влачили жалкое существование в резервациях, оставшиеся в живых лошади действительно выглядели «бедными больными клячами». Но индейцы были привязаны к ним. Когда в 1930 годах правительство США начало отбирать у апачей Сан-Карлоса их тощих и больных лошадей, оно столкнулось с отчаянным сопротивлением. Уверения, что индейцы получат больше, продав этих животных, ни к чему не привели – апачи слишком дорожили своими конями. А когда то же самое произошло у навахо, шаманы этого народа пообещали белым, что боги разгневаются. Пророческими оказались слова шаманов или простым совпадением, но в течение нескольких лет на Юго-Западе стояла уничтожающая засуха.

Забота – понятие неопределенное, сродни словам «любовь, патриотизм, духовность» и т. д. Для одного «забота» – это подковы, попоны, красивые уздечки и «комфортабельный» денник, а для другого – возможность бегать, общаться с сородичами, чувствовать землю, дождь, ветер, солнце, то есть быть свободным. И прекрасно, если человек может не только оградить от части неприятностей типа голода, хищников или болезней, но и будет общаться на приятном для лошади языке. И вот с этой точки зрения многие апачи, навахо, команчи, кайова и другие племена Равнин заботились о своих лошадях не меньше, чем о своей собственной семье. Вот примерный перевод одной из песен навахо:

Там в стороне, в стороне, в стороне, в стороне, Белая Бусина.