Евгений Крушельницкий - Сон правду скажет, да не всякому

При проверке сон подтвердился.

Случай этот рассказал лауреат нобелевской премии Леви. Он с группой ученых в 1903 году рассматривал вопрос о возможности переноса нервных импульсов с помощью химических веществ. Однако в то время не было никакой возможности проверить это экспериментально. Вскоре это предположение забылось и напомнило о себе только в 1920 году. «В том году, в ночь перед пасхальным воскресеньем, — писал Леви, — я проснулся, включил свет и набросал несколько слов на клочке тонкой бумаги. Затем я снова уснул. В 6 часов утра вспомнил, что записал что-то очень важное, но не смог расшифровать свои каракули. Эта мысль снова пришла мне в голову на следующую ночь в 3 часа. Это была схема опыта, который должен был показать, правильна ли гипотеза о химической передаче, которая возникла у меня за 17 лет до этого».

Иногда во сне удается находить решения сложных проблем, которые кажутся непосильными днем. Так, теннисистка, отрабатывавшая во сне удар, обнаружила, что результат улучшился на следующий же день. Профессиональный игрок в гольф Джек Никлаус тоже улучшил свой удар с помощью сновидения, в котором сыграл очень хорошо потому, что изменил положение клюшки. Спортсмен успешно применил этот прием наяву. Как видим, сны могут дарить не только интересные образы, но и подсказывать полезные практические приемы.

Германский химик Фридрих А. Кекуле много лет пытался найти молекулярную структуру бензола. Вот как он описывает сон, который увидел, задремав у камина холодной ночью 1865 года: «Опять атомы прыгают перед глазами. Мое зрение, утомленное повторяющимися образами, не может уже различить более крупные структуры, построенные в длинные цепочки, многие из которых замыкаются друг на друге. Всё двигается в змеевидной и танцующей манере. Неожиданно — что это? — одна из „змей“ отделяется от собственного хвоста, — и новая структура дразняще мелькает перед моими глазами. Как будто пронзенный молнией, я просыпаюсь…»

Сновидение помогло Кекуле понять структуру бензола, что стало переворотом в химии тех лет. Когда он рассказывал эту историю своим коллегам на научном съезде в 1890 году, то завершил свое повествование так:

— Давайте изучать сны, джентльмены, и тогда мы, возможно, придем к истине.

Однажды ночью Владимиру Маяковскому приснились слова из поэмы «Облако в штанах». Вот что написал он об этом в статье «Как делать стихи»: «Я два дня думал над словами о нежности одинокого человека к единственной любимой. Как он будет беречь ее? Я лег на третью ночь спать с головной болью, ничего не придумав. Ночью определение пришло:

Я вскочил, полупроснувшись. В темноте обугленной спичкой написал на крышке папиросной коробки — «единственную ногу» и заснул. Утром я часа два думал, что за «единственная нога» записана на коробке и как она сюда попала».

П. В. Анненков, первый биограф Пушкина, утверждает, что две строчки из стихотворения «Лицинию» («Пускай Глицерия, красавица младая, равно всем общая, как чаша круговая…») приснились поэту во сне. О. А. Смирнова приводит в своих воспоминаниях слова Пушкина: «Я иногда вижу во сне дневные стихи, во сне они прекрасны. В наших снах всё прекрасно, но как уловить, что пишешь во время сна. Раз я разбудил бедную Наташу и продекламировал ей стихи, которые только что видел во сне… Два хороших стихотворения, лучших, какие я написал, я написал во сне».

Во сне сочиняли, кажется, все поэты. Говорят, Лафонтен сочинил во сне басню «Два голубя», а Вольтер — первый вариант «Генриады». Державину приснилась последняя строфа оды «Бог»… Зимой 1871 года Тютчев заснул ненадолго, и стали в нем складываться стихи:

Джузеппе Тартини, итальянский композитор ХVIII века, как известно, видел иногда вещие сны. Как-то раз ему приснился дьявол и попросил принять в оркестр. «Мне нужны только скрипачи», — ответил маэстро нечистому. «Ты считаешь, что я не умею играть на скрипке?», — возразил дьявол и продемонстрировал свое мастерство. Композитор был очарован. Он слушал виртуоза и наслаждался. А проснувшись, записал музыку по памяти. В результате получилась знаменитая скрипичная соната «Трель дьявола» — одно из лучших произведений Тартини. А вот английскому поэту Сэмюэлю Колриджу повезло меньше. Однажды он читал историческую книжку. Его клонило ко сну, и на словах: «Здесь Хан Кубла приказал строить дворец…» Колридж закрыл глаза и задремал. Ему приснились величественные перевалы «Кубла Хана», причудливые пещеры, мрачные воды незнакомого моря. А пришедшее откуда-то поэтическое вдохновение настраивало на поэму… Он начал записывать увиденное, и образы приходили легко, сами собой. Колридж прикинул, что будущая поэма тянет строк на двести-триста. Работа шла споро, но на 54-й строке поэта отвлекли. Вернувшись к поэме через полчаса, Колридж не смог её продолжить — всё, что не успел записать, начисто забылось.

«Божественная комедия» Данте считалась незавершенной до тех пор, пока её окончание не нашли при весьма странных обстоятельствах. Дело в том, что после смерти автора в последней части его поэмы, которая называлась «Рай», не оказалось тринадцатого, завершающего стиха. Сыновья великого поэта, Якобо и Пьеро, тоже поэты, так и не смогли написать окончание, хотя их очень просили об этом.

Спустя годы Якобо увидел сон: покойный отец посоветовал не пытаться писать новые стихи, а искать уже написанное. Он отвел сына в свою комнату и, показав на стену, сказал: «То, что вы так долго ищите, находится здесь». Якобо рассказал сон другу отца, Пьеру Жиардино, и они вскоре нашли пропажу. В комнате, которую сын видел во сне, в стене за гобеленом действительно оказалась ниша. В ней-то и лежала рукопись последнего стиха.

Наш маленький приходской храм размещался на кладбище, в часовне, мой брат был там ризничим, а я лет с двенадцати — министрантом. Двоюродные сестры вступили в орден назаретянок, я часто к ним ездил в Гродно. Когда гарнизонный храм в Гродно был взорван, монастырь — закрыт, сестры стали жить в частных домах, где хранили всё, что можно было спасти из монастыря.