Евгений Крушельницкий - Сон правду скажет, да не всякому

В 1776 году один французский исследователь опубликовал рассказ о некоем священнике, страдавшем лунатизмом. Каждую ночь он вставал, брал бумагу и перо и сочинял проповеди. Написав страницу, молодой человек перечитывал её вслух, затем что-то вычёркивал, делал поправки. Чтобы выяснить, видит ли лунатик что-нибудь, к его лицу поднесли кусок картона, закрыв лежащую на столе бумагу. Однако священник продолжал писать, не замечая помехи. Когда ему заменили бумагу на лист другого формата, он заметил это. Но если формат совпадал, то лунатик как ни в чём не бывало делал поправки в тех местах, где это следовало делать в оригинале.

Однажды во время приступа больной, находясь в своей комнате, решил, что прогуливается зимой по берегу и видит тонущего ребенка. Он бросается на помощь, проделывая соответствующие движения. Скомканное одеяло лунатик принял за ребенка, схватил его одной рукой, а другой продолжал «грести» к берегу. Вытащив «спасенного», молодой человек дрожал и стучал зубами от холода. Он попросил водки, чтобы согреться. После стакана ликеру сказал, что чувствует себя гораздо лучше. Затем, так и не проснувшись, снова лёг в кровать.

Немецкий врач Иоганн Франк описывает такой случай. В 1812 году некую девушку сильно напугали французские солдаты, угрожавшие её отцу смертью. На следующий день у неё начались сомнамбулические приступы, которые повторялись каждый вечер. Глубоко вздохнув, она засыпала. Её клали на диван, после чего девушка начинала двигаться во сне. Правой рукой вынимала патрон из патронташа, будто бы находившегося на боку. Потом сыпала порох на полку воображаемого ружья, вставляла пыжи. Порой бранилась по-французски, хотя и не знала этот язык. Забив заряд, она сжимала кулаки, на теле выступал холодный пот. Когда девушка просыпалась, то уже ничего не помнила о случившемся.

Французский исследователь Дюфе описывает мальчика-лунатика, который однажды, не просыпаясь, пришел в комнату учителя и сообщил, что у его маленького сына, находящегося в другом городе, прорезался четвертый зуб. Через несколько дней учитель получил письмо, в котором упоминалось и это событие. В другой раз мальчик объявил учителю, что с его ребенком случилось несчастье, но особенно беспокоиться нечего. Как оказалось, именно в это время кормилица была пьяна и кормила малыша грудью. Ребёнок заболел, но вскоре поправился. В следующую ночь лунатик сообщил, что на такой-то улице лежит труп утопленника, и это тоже подтвердилось.

Другой юный пациент, о котором упоминает доктор, однажды написал в темноте письмо, причем сделал это очень быстро и без единой ошибки. Несколько раз мальчика заставали лежащим в постели с раскрытым учебником. Он громко повторял урок. Когда книгу забирали, он продолжал повторять заданное, не пропуская ни слова. Проснувшись, мальчик ничего не помнил.

Доктор Эскироль описал историю фармацевта, который ночью вставал в состоянии сомнамбулизма и готовил по рецептам лекарства, делая это так же тщательно, как и днём. Чтобы понять, действуют ли у него при этом какие-то неизвестные способности души или он всё делает автоматически, лунатику подсунули такой рецепт: «Едкой сулемы — 2 драхмы, дистиллированной воды — 4 унции, принять в один приём». Когда фармацевт по обыкновению спустился ночью в лабораторию и взял рецепт, то удивленно прочел его несколько раз. А потом сказал, что доктор, видимо, ошибся: «Двух гранов было бы достаточно, даже много, а между тем здесь четко стоит — 2 драхмы, то есть больше 150 гранов. Этого с лихвой хватит, чтобы отравить двадцать человек.

Затем лунатик перешёл к другим рецептам, стал готовить лекарства, запечатывать и расставлять в порядке выдачи на следующий день.

Ленинградец Геннадий Л. учился в школе в те времена, когда ещё писали перьевыми ручками, которые надо было макать в чернила. Однажды учительница сказала, что на следующий урок, в понедельник, нужно принести более тонкое перо, 11-го номера. Школьник вспомнил об этом только в воскресенье. Дома нужного пера не было, а магазины не работали как раз по воскресеньям и понедельникам. Мальчик до самого вечера переживал по этому поводу, потом лег спать. А наутро мама почему-то стала подробно расспрашивать, как ему спалось, что снилось и как-то странно смотрела на сына. Тот ничего не помнил, но маме казалось это странным…

Оказывается ночью он встал, оделся, подошел к входной двери и, не открывая глаз, попытался выйти. Тут-то его и застала мать. Она поняла, что с сыном творится неладное и спросила:

— Ты куда?

— В магазин, мне нужно перо купить.

— Сейчас магазин закрыт, ложись спать, — сказала она. Потом помогла сыну раздеться и уложила его в постель.

В Малайзии живет племя сеноев, которое придает сновидениям очень большое значение. Если ребёнок рассказывает, что ночью ему приснился тигр, который гнался за ним, то родители дадут ему примерно такой совет. Тигры во сне неопасны, они будут преследовать тебя до тех пор, пока ты их боишься. И если в следующий раз кто-то начнет нападать на тебя, нужно повернуться лицом к опасности и отбить атаку. Если же противник силён, то нужно позвать на помощь друзей.

Однажды маленькому сеною приснилось, что он падает со скалы.

— Это чудесный сон. Что же ты делал? — спросили родители.

— Ничего, я просто проснулся от страха, — ответил малыш.

— Это ошибка. Духи земли любят тебя. Они хотели что-то показать тебе. В следующий раз, когда увидишь такой сон, постарайся лететь, а не падать. Почувствуй, как интересен полет, — посоветовали ему.

Исследователи предполагают, что внимание сеноев к снам способствует развитию таких качеств, как миролюбие, бескорыстие, способность к творчеству, психическое здоровье.

В «Признаниях английского любителя опиума» писатель Томас де Куинкей в позапрошлом веке описал изменения в своих снах, которые у него появились, когда он стал принимать наркотики. В начале своего пагубного пристрастия писатель заметил: что бы он ни представил во тьме, предшествующей сну, всё точно переносилось в сновидения, которые становились всё более тягостными. Он даже стал бояться что-либо воображать и чувствовал, что опускается в темную пропасть всё глубже и глубже. Исказилось и восприятие времени: «Иногда казалось, что я прожил десятки лет за одну ночь…» Сны писателя становились всё более параноидными, насыщенными врагами, восточными пытками, тропической жарой. Ужас постоянно преследовал его: «Я просыпался с усилием и громко кричал, что никогда больше не буду спать», — вспоминал наркоман.