Журнал «Пионер» - Пионер, 1954 № 07

Проворные, сильные руки у Даримы! Всё она прибрала, всё заново перемыла, перечистила. Нестиранные антоновы рубашонки и платьица Изюмки забрала с собой: «Выстираю дома…»

А наутро приехала бабушка. Дома никого не было. Соседка Анна Кузьминична открыла ей дверь, помогла втащить узлы и корзинки. Бабушка вошла в комнату, взглянула в один угол, в другой.

- Что ж это, и перекреститься не на что! - сказала она. - Эхе-хе, выгнали бога, а потом обижаемся, что жить тяжело!

- Вот именно, - подхватила Анна Кузьминична. - Все очень умные стали… Да, признаться, и я, старая, свои иконы в самоваре пожгла…

- Ой! - охнула бабушка. - Да как же это ты?

- А все жгли, ну и я… Как съездила в Лавры, давно, ещё в старое время. Со стариком своим ездили…

- В Киево-Печерские?

- Да. В Печерские. Пошли мы там угодникам поклониться. Гляжу я, а один-то гроб со святыми мощами не закрыт. Говорят, сушить выносили, да закрыть-то не успели. Я и заглянула. Батюшки! Гнилые кости, а больше и нет ничего. «Вот так святой!» - думаю.- Да такие-то кости и от меня останутся, не хуже!…

Анна Кузминична засмеялась. Усмехнулась и бабушка Устинья.

- Греховодница ты, я вижу, Кузьминична! Ну, увидела кости - и молчи. Зачем же людей-то смущать! Раз говорят тебе - мощи, ну ты и молись. А чего тебе надо в гробы-то заглядывать?

- Ну, чего, чего! Поглядела, да и всё. А с тех пор и не молюсь. Бог-то он, может, и есть, а угодникам не верую. Вот и иконы пожгла. Илья-пророк у меня был да Никола-угодник. Ну и пожгла.

- И руки не отсохли?

- Ещё чего? И не подумали. - Анна Кузьминична показала бабушке Устинье свои старческие, жилистые, но ещё крепкие руки. - Вот они! Всё сама делаю, без помощи обхожусь. А ты, сватья, давай-ка, бросай тут свои узелки да пойдём ко мне чай пить. Варенье есть, вишню варила.

- Да неплохо бы, - согласилась бабушка Устинья. - Сейчас лепёшки достану. Тут у меня сдобные, на сале…

Бабушка Устинья достала из мешка две большие лепёшки, и они с Анной Кузьминичной отправились пить чай. Анна Кузьминична была довольна - вот наконец-то в квартире будет с кем поговорить, поспорить, посудачить, вспомнить прежнее житьё-бытьё и свои молодые годы!…

Возвращаясь из школы, Зина увидела, что на улице, у калитки их дома, стоит Антон. Он стоял и помахивал своей школьной сумкой, румяный, с покрасневшим носом, синеем на ресницах.

- Ты что стоишь? - удивилась и встревожилась Зина.

- Ничего. Тебя жду.

- Почему это вдруг?

- Пойдём домой вместе.

- А почему один не шёл?

- Потому, - Антон опять начал раскачивать сумку, - там же бабушка…

- А! - Зина улыбнулась и взяла его за руку. - Ну, пойдём. Ты ведь нашу бабушку никогда не видел. А чего ж её бояться? Она же наша бабушка, не чужая! Ох, и глупый же ты, Антон, ну и глупый!

Зина уговаривала Антона, посмеивалась над ним. Однако чем меньше оставалось ступенек на лестнице, тем нерешительней она шагала. Но, может,, бабушка ещё не приехала?

В квартире бродили новые, незнакомые запахи. Пахло деревенскими ржаными лепёшками, и как будто овчиной, и как будто сеном - тёплые, волнующие запахи, пришедшие сюда по лесным и полевым дорогам. Из комнаты открылась дверь, и навстречу Зине и Антону вышла бабушка - толстая, румяная, с белой головой и чёрными, как сливы, глазами. На ней была широкая синяя юбка, на плечах лежал чёрный с яркими цветами платок, а обута она была в добротные деревенские валенки. Бабушка раскрыла руки, протянула их к детям.

- Ах, сиротки мои, горемычные мои!… - в голосе её начались всхлипы. - Идите, идите ко мне, под моё, под сизое крылышко!

- Бабушка, здравствуй! - обрадованная ласковой встречей, закричала Зина и бросилась обнимать её. - Ой, как хорошо, что ты приехала!

Антон же стоял и ждал, когда бабушка обернётся к нему, а сам поглядывал, стараясь понять, где у неё эти сизые крылья, под которые им, сироткам, надо идти.

Вот наконец и открылась в школе выставка по сельскому хозяйству. Каждый класс выставил свои материалы - картины, репродукции, фотографии, рисунки, статьи, очерки, рассказы, и большой зал во время перемен гудел, как улей.

«Вот теперь увидим, что будет, - думала Тамара Белокурова, весёлыми глазами окидывая стены зала. - Чья выставка окажется самой лучшей! Ага! А вот и нет ни у кого таких картинок, как у шестого класса, - не в каждом классе у отца найдёшь заграничные журналы! Ага!»

Если окинуть взглядом стены выставки, то сразу видно, что самый яркий и нарядный уголок - это уголок шестого класса. Солнечные зелёные луга и рощи, синие озёра, белые гуси на синей воде… А внизу какие-то необыкновенные машины, яркие, как реклама.

Тамара стояла около окна, недалеко от своей выставки, и волновалась: заметят ли, похвалят ли?

Выставку шестого класса заметили. Девочки спешили подойти именно к этому уголку. Как тут всё было красиво и ярко! Правда, задерживались они здесь недолго, но подходили новые, и уголок этот не пустовал.

- Как бабочки на цветы, - улыбнулась Елена Петровна, - летят туда, где поярче!… Но боюсь, что они там не найдут ничего, кроме удовольствия посмотреть пёстрые картинки.

- Вам не нравится? - насторожилась Ирина Леонидовна. - А, по-моему, очень красиво сделано. И ведь знаете, это всё Тамара Белокурова сделала почти одна.

- Это видно, - Елена Петровна с неопределённой усмешкой кивнула головой.

«Завидует! - подумала Ирина Леонидовна. - Не нравится потому, что она ушла из шестого, а шестой и без неё справляется. То же и с Белокуровой. Я сразу отметила эту девочку, а она проглядела. Вот и не нравится теперь!…»

Её лицо приняло немножко обиженное выражение, как у девочки-второклассницы, поссорившейся с подругой.

После занятий на выставку пришли все учителя. Вера Ивановна ходила по залу, разглядывала большими холодными глазами одинаково равнодушно и телят, и пшеницу, и столбики диаграмм, и сложные комбайны. Это был чужой, непонятный для неё мир. Каждый делает своё дело. Вера Ивановна преподаёт в школе, а те люди работают на земле. А есть люди, которые прокладывают железные дороги. А есть, которые добывают уголь. Неужели Воре Ивановне надо всё это знать и понимать? И не всё ли ей равно, гнездовым или не гнездовым способом будут сажать картошку? Это их дело. Вера Ивановна прочитала решения сентябрьского Пленума - и хватит.

Ирина Леонидовна, подметив скучающее выражение на её лице, огорчилась:

- Вам не нравится, Вера Ивановна?

- Почему же? Это очень интересно, - ответила Вера Ивановна. - Особенно шестой класс… Такие пейзажи!

Ирина Леонидовна просияла:

- Вот видите! А Елене Петровне не нравится. А сделала всё почти одна Тамара Белокурова. Очень способная, талантливая девочка!

- Да, - согласилась Вера Ивановна, - я тоже заметила, что эта девочка стоит выше своих одноклассниц. У неё благородный образ мышления.