Си Лай - Сексуальное учение Нефритового дракона

Через некоторое время после начала данного состояния тело начинает ощущаться так, словно ты сидишь на мерзкой черной смоле. Это чувство сопровождается звуком громкого взрыва, такого громкого, что на время перестаешь слышать. Никто больше не видит и не слышит того, что видишь и слышишь ты, все описанное — исключительно внутреннее переживание. Это признак того, что твой земной дух — бо — пришел в гармонию с духом небесным — хунъ, — уничтожая все препятствия, стоящие между тобой и бессмертием. Учитель Чан часто говорил, что все, описанное мною, похоже на состояние ребенка, впервые пришедшего в мир и пытающегося сделать первый вдох, чтобы закричать; так и происходит, поскольку это — рождение нашего духа на небесах.

Когда три года моей жизни с Лин И подошли к концу, оказалось, что я полностью переродился духовно; таких результатов нельзя было и ожидать. Начиная эти занятия, я полагал, что смогу ощущать движение ци по телу или стану физически сильнее; и то, и другое произошло, но по сравнению с духовными переживаниями, упомянутыми мною ранее, казалось совершенно обыденным. Все мы — люди, и поэтому знаем, насколько могущественной может быть сексуальная энергия, но, когда ее направляют внутрь и используют с целью достижения духовных высот, она становится в сотню раз более могущественной.

Я сознаю то, что это учение подойдет не каждому человеку; упражнения, которые следует выполнять, очень тяжелы и требуют высокой степени самодисциплины. Много раз я ощущал, что обладаю огромными врожденными способностями к умственному сосредоточению и способен добиться трансформации с помощью обычных даосских методов саморазвития, как сделал и учитель Чан. Но люди ничем не отличаются от растений и животных — так же, как и им, каждому человеку требуется расти и развиваться своим способом. Или если процитировать учителя Чана:

— Для роста риса нужен солнечный свет, для роста грибов — темнота; и то и другое происходит согласно природе. Так же и с людьми. К бессмертию ведет много дорог, и все они согласны с человеческим естеством.

Для меня требовалась именно энергия сексуальности: она излечила меня от болезней и ускорила мой духовный прогресс. Другие могут найти то же самое в кун-фу, медитации, внутренней алхимии, траволечении, искусстве и так далее. Но моим спасением и моей дорогой к духовному перерождению стало учение Зеленого дракона — Белой тигрицы.

Монастырь «Лазурные облака спокойствия»

Возвратившись в храм Небесных врат, я обнаружил, что в нем многое изменилось, как изменился и я сам. Храм переживал тяжелые денежные затруднения, несколько раз его грабили. Позже мы обнаружили, что это дело рук нескольких новых послушников, обнаруживших, где хранятся храмовые запасы, и решивших инсценировать ограбление, а затем ночью убежать с захваченными богатствами. Один послушник пошел в Нанцзин и сел там в ящик, а на ящике вывесил знак, рассказывающий о том, что послушник медитирует в ожидании пожертвований. В ящике он проделал небольшое отверстие, чтобы прохожие могли бросать туда деньги. Но на следующее утро в городе не оказалось ни ящика, ни монаха, ни заработанных им денег. Храм обрел слишком большую известность, и многие приходили поживиться за его счет.

Еще одна большая проблема была связана с предсказанием, полученным местным богатым дельцом. Наш монах, который лучше всего умел трактовать эти предсказания и был превосходным медиумом, согласился призвать дух умершего младшего брата этого человека. Поначалу все шло как надо — дух призвали и делец был полностью удовлетворен его словами. Однако поздно ночью всех в доме дельца перебудила его младшая дочь, заявляя, что монах, вызвавший дух ее дяди, пришел к ней в виде духа и изнасиловал, и теперь она носит во чреве ребенка-демона. Месяц спустя все обнаружили, что девочка и в самом деле беременна, и распространились слухи о том, что ее изнасиловал сам монах или дух, призванный им с этой целью. Самое печальное в этой истории то, что храм делился с верующими словами оракула не за деньги, а из любви к ним. Жившие там монахи не могли и помыслить, чтобы воспользоваться этими толкованиями в каких-то своих целях. На самом деле девочка забеременела от мальчика, с которым дружила, а переполох по поводу духа был лишь способом скрыть неприятную правду и не опозорить семью.

С каждым годом в храм приходило все меньше и меньше верующих, да и монахов там осталось столько, что мы еле справлялись с текущими делами. В какой-то момент мы обнаружили, что дали укрытие разбойникам, притворившимся верными последователями Пути, но на самом деле нуждавшимся в убежище, чтобы не попасться в руки закона за убийство одной семьи из Шанхая. Чтобы от них избавиться, мы сказали им, что получили весть из Шанхая — сюда едут два служителя закона, хотят поучиться даосским искусствам. На следующий день тех и след простыл.

Все сложнее и сложнее было заниматься в храме и сохранять спокойное состояние духа — слишком уж много свалилось на нас проблем и слишком мало было способов избавления от них. Как говорится в старой пословице эпохи династии Тан: «Меня укусило слишком много комаров, чтобы ощущать зуд». Учитель Чан и все прочие решили, что лучше всего будет продать половину храмовых владений и оставить здесь только учителя и еще одного монаха — доживать свои дни. Учитель Чан надеялся, что я удалюсь в горный монастырь в горах Лун Ху Шань и присоединюсь к небольшой группе изучающих Дао, полностью отошедших от мирских дел. Я согласился и шесть месяцев спустя отправился в путь с рекомендательным письмом от учителя Чана, чтобы обрести новый дом в горах, которых ни разу в жизни не видел.

Путешествие оказалось долгим, и я с трудом отыскал монастырь «Лазурные облака спокойствия». О нем ничего не слышали даже местные жители, а монахи во всех храмах, попадавшихся мне по пути, сообщали, что такого места на самом деле нет, это выдумки старых монахов, которым не хватает пожертвований. Однако учителю Чану я доверял больше, чем всем прочим людям, а он утверждал, что сорок лет назад посещал это место и там жил учитель его учителя. Так что я продолжал путь, ночуя в лесах, растущих на этом огромном горном хребте. Там было множество кривых и запутанных ущелий, и передвигаться по ним было очень трудно, особенно когда приходилось сходить с нахоженных троп.

За пять месяцев я исходил, как мне казалось, всю округу, но не нашел никакого монастыря и уже начал думать, что, может быть, мой учитель ошибся? А может, в монастыре произошло какое-то несчастье и его обитатели переехали в другие места? Пытаясь найти способ спуститься с гор, чтобы найти пищу и крышу над головой в одной из равнинных деревенек, я вспомнил, что не так давно проходил мимо одинокой крестьянской хижины. Выходя из перелеска, заросшего густым сосняком, я увидел, что подошел к краю пропасти. Я узнал этот пейзаж, но впервые я видел, что к дереву привязаны толстые канаты, закрепленные где-то на вершине утеса. Я удивился — что делают здесь канаты? — но поскольку сделаны они были, как очевидно, руками человека, я уцепился за один из них и начал подъем. При этом тело мое перевалилось за край утеса. И тут слева от себя я увидел деревянную платформу. Чтобы попасть на нее, мне пришлось несколько раз сильно оттолкнуться от края, иначе тело мое не набрало бы нужной инерции. Оказавшись на платформе, я увидел идущую от нее тропинку. Тропинка углублялась в еще один сосновый перелесок. Немного по ней пройдя, я увидел группу каменных зданий, расположенных глубоко выгнутым полумесяцем. Я направился к зданиям, понимая, что это и есть тот самый монастырь. Он был очень хорошо скрыт от чужих глаз... Неудивительно, что я не смог найти его по карте, нарисованной учителем Чаном. Снизу увидеть его было невозможно — а я не раз смотрел на это самое место, да и сверху увидеть его было нельзя, ведь я был и наверху. Ни с одного горного склона разглядеть этот монастырь было невозможно — я был на них неисчислимое множество раз.