Си Лай - Сексуальное учение Нефритового дракона

Во сне я постоянно находился на заброшенной горной тропке, которая шла по самому краю обрыва, а в сотне футов внизу, под обрывом, громоздились утесы. Тропинка эта пестрела глубокими, зловещими черными дырами. Моей задачей было следовать за женщиной по этой опасной тропе — она обещала, что если я буду ступать по ее следам, то достигну безопасного места. Но я вечно замирал, не сделав и шага, утратив способность двигаться и испытывая такой ужас, что просыпался в холодном поту.

С чувством глубокого стыда я должен признаться, что мои наблюдения за купанием моей сестры Мэй Ли со временем превратились в настоящую любовную страсть. Свое дурное поведение я объяснял необходимостью восполнять энергию ян ее энергией инь. Мой невежественный юношеский ум, направляемый сексуальными побуждениями юного тела, изобретал средства, с помощью которых я смог бы вступить с ней в контакт и воспользоваться некоторыми из описанных в руководстве методик, не заходя так далеко, чтобы играть в «дождь и облако». К счастью, я помнил о том, что сестра помолвлена и через год должна уехать в другой округ, чтобы воссоединиться с суженым. Я не хотел, чтобы ее вернули в нашу семью с великим позором, поскольку она не сохранила свою девственность до свадьбы, так что я успешно противостоял желанию вступить с ней в соитие.

Через несколько месяцев, зная о том, что я подсматриваю за ней во время купания, и улавливая мои застенчивые знаки, говорящие о том, что это чистая правда, она вошла в мою комнату обнаженной, притворившись, что это произошло случайно. Нижняя часть моего тела также была обнажена — стеганое одеяло покрывало мою голову, но не мои мужские достоинства. Несколько секунд я притворялся спящим. Затем я притворился, что страдаю от острой боли в спине, — в этих случаях сестра всегда прибегала меня утешать, и положил ее изящные ручки на свой восставший половой орган.

Чаще всего она нежно поглаживала меня до того момента, как я готов был извергнуть семя, и тогда сильно сжимала основание моего члена, щипая при этом отверстие на его головке, чтобы удержать меня от извержения семени. Иногда это приводило меня в исключительный восторг, гораздо более сильный, чем тот, что я испытывал во время медитации. Но моей сестре понравилось наблюдать за тем, как из меня изливается семя, и каждый раз она настаивала на моем семяизвержении. Она оправдывалась тем, что помогает своему несчастному старшему брату познать гармонию инь и ян, которой он может и не познать в дальнейшем, и помогает мне ощутить, что такое прикосновение женщины, из чистого сострадания. Она заявляла, что высвобождать мое столь долго сдерживаемое семя — естественное и здоровое занятие.

К счастью, наши отношения ни разу не зашли дальше прикосновений. Так что помимо стыда, который я испытывал в связи с инцестом, пусть даже по-своему ограниченным, я могу признаться, что испытывал тогда настолько глубокое ощущение силы, как никогда раньше. Но более того: именно тогда я понял, насколько мощной может быть сексуальная энергия, если сдерживать извержение семени.

Три месяца спустя сестра моя вышла замуж и оставила наш дом, моего отца убили разбойники, и на моих руках оказалось семейное дело. По своему характеру я не был склонен к подобного рода занятиям, так что дело очень пострадало от моего управления. Через год моя мать тоже умерла, причиной смерти моя сестра Мэй Сюнь считала разбитое сердце. С матерью мы никогда не были близки; я уважал и почитал ее, равно как и она меня, но в наших отношениях все время чего-то не хватало. Часто я думал, что она попросту была разочарована слабостью моего здоровья и мною самим. Несмотря на это и на то, что я не плакал, когда умер отец, которого я сильно любил, после смерти матери я плакал очень много и чувствовал себя ужасно одиноким.

В следующем году моя младшая сестра ушла из семьи и соединилась со своим женихом. Я не был намерен обитать в семейном доме вместе с любовницами моего отца, которые вызывали у меня отвращение и чьи эгоистические препирательства и постоянные жалобы о том, как они страдали при жизни моего отца, я больше не мог выслушивать. Этими разговорами они ошибочно пытались завоевать мою симпатию, чтобы завладеть вещами и деньгами, на которые у них не было права. Однажды вечером, когда они наконец осознали, что меня не трогают их лживые жалобы и жертвенный вид, они решили бежать из дома, что и сделали этой же ночью, забрав с собой часть драгоценностей моей матери и другие вещи. Я радовался, что больше никогда не услышу их высокие, резкие голоса.

Оказалось, что жить в одиночестве довольно спокойно, но в то же время и сложно. Я практически разрушил семейное дело, поскольку каждый день долго предавался медитации. В конце концов мне пришлось распродать имущество семьи, и, поскольку мне некуда больше было идти, я решил пожертвовать остатки денег от продажи имущества учителю Чану в храме Небесных врат в надежде, что мне позволят там жить. Я твердо решил стать монахом-даосом и провести свои дни в спокойствии и удалении от мира, в котором я видел куда больше потерь и страданий, чем даров и счастья.

Храм Небесных врат

Стоя напротив главных ворот храма Небесных врат с одним мешком, в котором хранились самые нужные личные вещи, я размышлял, что же сказать учителю Чану, когда он обратит на меня свой взор. Прошло больше двух лет с того момента, когда я потихоньку выбрался из задней калитки за храмовые стены и убежал прочь, поняв, что учитель Чан знает о моей склонности подглядывать за своей сестрой Мэй Ли. Несколько раз, возвращаясь от учителя Чана, отец сообщал мне, что настоятель справлялся о моем здоровье. Когда отец оправдывался тем, что я не люблю выходить на улицу, учитель Чан каждый раз от всей души предлагал ему помочь мне восстановить здоровье, если я останусь с ним в монастыре на несколько месяцев. Частично из чувства стыда, частично оттого, что я не хотел отказываться от радостей жизни рядом с Мэй Ли, я всегда находил предлог, чтобы отказаться от этого. Но теперь жизнь моя сильно изменилась, и я полагал, что единственный путь к счастью для меня ведет за суровые каменные стены и ярко-красные лакированные двери храма Небесных врат.

Столько раз я воображал, как захожу в храм и иду прямо к учителю Чану, чтобы рассказать ему о своем твердом намерении стать монахом-даосом, — так ребенок со всех ног мчится к отцу с хорошими новостями.. . Я представлял его широкую улыбку и выражение радости на лице, а потом как он отводит меня в назначенную мне комнату, где я смогу вести спокойную жизнь бессмертного. Но теперь, когда я стоял здесь, всего в метре от ворот, я не мог поднять руку, чтобы постучаться в створку или открыть ее. Все мои внутренности похолодели, и на меня накатило чувство стыда, страха и печали; никогда я не ощущал себя таким бесполезным и ничего не заслуживающим. Мешок выпал у меня из рук. Я упал на колени и начал громко рыдать и трястись всем телом. Мне снова захотелось убежать, но я не мог сдвинуться с места. Все, что я мог, — стоять на коленях и плакать.