Юрий Татура - Наркомания. Тонкости, хитрости и секреты

Сейчас везде масса объявлений: «Сниму запой». Это можно считать лечением?

Такая помощь может быть только началом лечения. Если же на этом остановиться, болезнь идет вглубь. Периоды срывов и запоев становятся все чаще, потому что человек перестает относиться к этому с опаской: «Перепил — вызову врача, недельку не буду пить — и все в порядке». Но ведь нервозность, депрессия, нарушенный сон и прочие проблемы остаются — и все повторяется снова и снова. Наш подход — этапность. Цель — помочь человеку изменить образ жизни. Любые обещания мгновенно излечить — обман.

Только за год человек может постепенно восстановиться, вернуться к забытому состоянию здоровья, которое было до болезни. Сначала надо справиться с физическими страданиями — тут нужны лекарства и комплекс диеты. Одновременно — специальное лечение, которое позволяет выработать безразличие к виду, запаху и вкусу алкоголя. Постепенно на фоне этого лечения все значительнее становится психотерапевтическая помощь — нужно преодолеть неврозы, депрессии, комплексы. Все, что скрыто под страдающей физической оболочкой. Так мы и движемся вместе с пациентом от вершины айсберга к его основе. От запрета алкоголя — к вытеснению желания пить. Для части пациентов даже можно оставить дозированное потребление алкоголя. Если человек четко ощущает опасность превышения дозы, но при этом ему трудно отказаться от привычной традиции, ритуала — пусть он выпьет хорошего вина, почувствует его аромат, вкус. Но при этом опьяняющее, наркотическое действие алкоголя остается под запретом. И человек точно знает, какая доза доставит удовольствие — но не спровоцирует болезнь.

Лечение наркомании требует других подходов?

Последние годы мы активно и регулярно работаем с наркоманами. Это другая программа, более сложная. А эффективность лечения — и при алкоголизме, и при наркомании — не всегда зависит только от стадии болезни. Важнее всего понять — кто к тебе пришел, какие отношения в семье и на работе. А главное — есть ли тот мир, куда он хочет вернуться, уйдя от болезни. Мы уже говорили об этом. Повторим снова: мы не даем «кайф» взамен алкоголя или наркотика, но помогаем вернуть человеку способность радоваться жизни.

Первый раз я вмазалась ханкой в 16 лет. Меня специально хотели присадить на иглу, чтобы я им таскала деньги, с деньгами у меня тогда вообще проблем не было. Но я после 6 или 7 раза употребления познакомилась с одним человеком, он был на 12 лет старше меня, прикинутый, имел уважение, хорошую репутацию в городе. Я от него вообще была без ума. Но думала, что мне ничего не светит. Куда мне, малолетка, да у него таких сотни. Но через какое-то время мы стали жить вместе. Я училась в техникуме, поначалу мы не кололись, я имела все, что захочу, я о таком даже не мечтала, мне никогда и ни с кем в жизни не было как классно. Мы просто очень любили друг друга. Мне больше никто не нужен был, даже свою мать не видела месяцами. Как-то прихожу из техникума и вижу, что он раскумаренный, помню, был кипеш, я начала собирать вещи, кричала, что если ты мне не дашь вмазаться тоже, я уйду. Он меня очень любил и боялся, что мы расстанемся. После этого мы кололись каждый день. Мы прожили вместе три года, и эти три года пролетели как во сне. Я до сих пор вспоминаю, как тогда было классно. С наркотой никогда проблем не было, с деньгами тоже, мне так нравилось вести такой образ жизни. Я стала смотреть на всех свысока. Могла просто наорать на человека, унизить или просто сделать так, чтобы как следует получил по башке, если грубо ответил. Помню, приезжает без машины, разбил, раскумаренный. Ладно, хоть сам жив остался. Прошло какое-то время, с пацанами поехал за другой, по дороге домой попал в аварию, больше месяца лежал в больнице. Когда приехал домой, пацаны отдали ему 2 заправки, их только надо было привести в порядок и следить за ними. Естественно, никакие дела не делались, мы целыми днями кололись. Я помню, приезжают к нам бригадные пацаны, они долго разговаривали, когда уехали, он был сам не свой, кинул на стол пакет с деньгами и кое-как объяснил мне, в чем дело. Оказалось, что он продал крышу и заправку. Я его тогда вообще не поняла, почему он это сделал, наоборот, вместо поддержки высказала ему все, что думаю, что он прогнал. Но уже я понимаю, что наркоман никаких серьезных дел вести не может. И, может, еще год, а может, и меньше — у него просто бы забрали, но он не прожил больше не год и даже не пол.

Государство — машина принуждения. Машина принуждения называется террор. Капитализм — государство, где принуждение осуществляется через террор экономический. Экономическое принуждение основано на нехватке. Общество всеобщего благоденствия, общество без нехватки — для капиталистического уклада враг номер один.

Поскольку материальные потребности человеческого вида (воздух, еда, питье, женщины) ограничены принадлежностью человека к homo sapiens, для непрерывного возрастания потребностей требуется эволюция от гомо сапиенса к новому человеческому виду. Эволюция, параллельная эволюции к «человеку сознательному» русских социалистов 1920-х, но направленная в обратную сторону — к человеку потребляющему. Превращение человечества в «людей потребляющих» есть главная заявленная цель капиталистического промывания мозгов — маркетинга и индустрии развлечений. Изобретенный в 1880-х, маркетинг стал к середине ХХ века основной отраслью капиталистического производства. В большинстве корпораций на маркетинг тратится больше средств, чем на сырье, зарплату трудящимся, станки и амортизацию вместе взятые.

К середине 1990-х индустрия оболванивания практически слилась с компьютерной индустрией. Это привело к жесточайшему кризису капиталистической системы. Отныне любое маркетинговое усилие по оболваниванию населения и искусственному увеличению потребностей приводит к соизмеримым затратам в сфере технологий, что повышает производительность труда. Парадигма 50— 70-х — маркетинг, ведущий к постоянному росту потребностей, обгоняющему рост производительности, — больше не работает.

Нельзя думать, что капитализм находится в безвыходном положении. Выходов как раз много, и создается впечатление, что будут задействованы они все вместе.

Самое очевидное решение — силовое: мондиализация мирового сообщества с последующим сворачиванием технического прогресса и фундаментальной науки по всем фронтам.

Решение номер два — немного изобретательнее. Проблема перепроизводства является, по сути, проблемой занятости, которую следует решать созданием новых рабочих мест. Но этого недостаточно — требуется создать экономическую или политическую необходимость в данном рабочем месте. Или просто заставить людей работать. Это объясняет лавинообразный рост тюремного населения в развитых странах — по 5–8 процентов в год. Создается миф о необходимости перераспределения занятости в пользу тех или иных видов непроизводительного труда (социальных работников, тюремщиков, полицейских).