Юрий Татура - Наркомания. Тонкости, хитрости и секреты

• поддержите Вашего ребенка, проявив понимание и заботу;

• немедленно обратитесь к специалистам!

Болото, из которого нет возврата

Сын у меня — наркоман из «третьей категории». Болен неизлечимо, смертельно. Он у меня один — и я у него одна. Для того, чтобы прокормить, одеть, выучить, приходилось работать день и ночь, вот и был сын предоставлен самому себе, улице. В девятом классе не захотел учиться, пошел работать, а через год и работать ему разонравилось.

Ему сейчас 23 года, уже лет семь-восемь он наркоман. Я долго не знала. Когда соседи говорили, что в мои ночные смены у нас в квартире сборища и пахнет ацетоном — не хотела верить. И только когда начали пропадать деньги, вещи, я поняла… Потом охватил ужас.

Сейчас из дома вынесено все, что более или менее годно для продажи, что с таким трудом было приобретено с моей нищенской зарплаты. Все! В доме полная нищета, разруха. Он не только колется, глотает таблетки, курит травку, но и пьет. Нужны деньги, много денег. Он не работает — значит, ворует где угодно, все что ни попадя. Моя жизнь превратилась в сплошной кошмар…

Лечить? Но на какие деньги? Мне 60, пенсия 700 р. Я держусь за свою ненавистную тяжелую работу, чтобы не умереть с голоду и поддержать его жизнь, уже уходящую. Да он и лечиться-то не горит желанием, потому что знает, что это бесполезно. Меня успокаивает: «Таких матерей, как ты, — пять миллионов».

Я согласна с заместителем министра образования РФ Еленой Чепурных в том, что употребление наркотиков должно быть уголовно наказуемо! Наркоманы — не жертвы. Жертвы — это родные, близкие, которых они уничтожают, обворовывают, доводя до инфарктов. Дом, где живет наркоман, — это «психушка» в полном смысле этого слова.

О том, кто такой мой сын, очень хорошо знает наш участковый. Взяли однажды с готовыми шприцами парней в милицию — через два дня отпустили.

Пошла в отдел по борьбе с наркотиками при УВД, прошу: хоть недельки на две посадите его в камеру, и он, может, одумается, сидя на нарах, и я хоть чуть отдохну, невмоготу больше. А мне в ответ: «У нас здесь не лечебное заведение. Да и принудительно его лечить мы не можем, ибо это нарушение прав человека». А как насчет прав измученных матерей?..

Мое личное мнение таково: для наркоманов «третьей категории» надо создать зоны с обязательным трудом, с включением образования, с организацией медицинской помощи. Изолировать их от общества. Думается, что многих бы это спасло, научило жить не в дурмане, а в настоящей жизни.

Это письмо комментирует психиатр-нарколог, руководитель Клиники психологической адаптации Алексей Александрович Магалиф.

В профессиональных медицинских изданиях встречаются разные публикации на эту тему. Авторы одних настаивают на более жестком отношении к наркоманам, в других приводятся аргументы в пользу максимально гуманного отношения к ним. Однажды мы провели обсуждение этого вопроса на семинаре, где присутствовали многие опытные психиатры. И я отметил одну любопытную закономерность. Врачи, которые по роду своей деятельности редко общаются с такими пациентами, были настроены очень либерально по отношению к больным наркоманией, напоминали об их правах.

Все специалисты, которые постоянно работают с потребителями наркотиков, однозначно выступают за самые жесткие меры. Значит, не так-то просто найти здесь правильные решения.

Мы можем провести некоторые аналогии. Наркоманию вполне можно сравнить с очень заразной болезнью. Есть у медиков такое понятие: высокая степень контагиозности. Это значит, что инфекция легко передается, риск заражения очень высок. Так вот, у наркомании — высочайшая степень контагиозности. Что мы делаем при особо опасном инфекционном заболевании? Объявляем карантин и строго изолируем больных. За сознательное заражение СПИДом даже предусмотрено уголовное наказание. Думаю, что при наркомании надо исходить из таких же соображений. Мы должны изолировать особо опасных заразных больных.

В психиатрии врачи все время сталкиваются с такой же проблемой: мы обязаны защитить права пациента от общества, но и общество имеет право на защиту от душевнобольного человека, если он опасен для окружающих.

К сожалению, при наркомании сама по себе изоляция не вылечит больного, нужна сложная дорогостоящая работа с ним. И один из наиболее эффективных методов преодоления наркомании сегодня — лечение в закрытых общинах или реабилитационных центрах, где у больного формируется новое мировосприятие. Но и время — тоже лечебный фактор. Оно помогает разорвать рефлекторные связи. Ведь вначале любое невольное напоминание о наркотиках — вид шприца или даже денежной купюры, равной стоимости дозы — вызывает неистовую жажду наркотика. Время помогает притупить эти реакции. Так что стремление матери, мечтающей хотя бы с помощью тюрьмы оградить сына от наркотика, не лишено медицинского смысла. Каждый день, прожитый без наркотика в такой ситуации — уже благо.

Теперь о наказании

Всех участников наркотического процесса можно поделить на три группы: злоумышленники, которые наживаются на продаже дурмана, больные, которые уже не могут обойтись без наркотика, но пытаются вылечиться, и люди, которые «сидят на игле» и вынуждены распространять наркотики, чтобы добыть дозу.

Понятно, что наркоторговцев надо обязательно сажать за решетку, причем на длительные сроки. А потребителей наркотических веществ если и сажать, то на небольшие сроки, — возможно, на несколько месяцев. Иначе они выходят из тюрьмы обозленными, закоренелыми преступниками. А ведь для некоторых даже сама процедура суда — уже достаточно суровое наказание, способное напугать и удержать от употребления наркотиков.

Есть больные, которых втянули в наркоманию, они мучительно ищут путь избавления от этой зависимости. Это пациенты — им надо помогать всеми способами.

Тяжелее всего с теми, кто употребляет наркотики и при этом нарушает закон: участвует в их распространении, ворует. Сын автора письма относится именно к этим людям. С ними — тяжелее всего. Они одновременно и больны, и преступны. Что делать с ними?

Как врач-психиатр я считаю, что к ним надо относиться как к преступникам, которые признаны невменяемыми. Их приговаривают не к заключению, а к принудительному лечению. Ведь больной наркоманией, находясь в состоянии тяжелого абстинентного синдрома, не может контролировать свои действия (так же, как и некоторые психически больные). Значит, нужно воссоздать некую систему принудительного лечения. Пусть это будет коммуна, община, реабилитационные центры, где бы работали врачи, психологи, педагоги. В сущности, это одновременно и наказание, и лечение.