Вальтер Лонго - Лонгевита. Революционная диета долголетия

Чтобы перепрограммировать или максимально увеличить продолжительность жизни, мы продолжим изучать, как различное питание влияет на гены, а также на «программу долголетия» и патологии, связанные со старением.

Рис. 2

Оказалось, что для понимания генетической и молекулярной биологии долголетия и я, и другие ученые совершенно верно выбрали для экспериментов простые организмы. Однако, чтобы получить необходимые знания, понадобились годы кропотливой работы целой группы специалистов по генетике и молекулярной биологии из различных университетов: из Калифорнийского университета Лос-Анджелеса, Массачусетского технологического института, Гарварда, Брауновского университета и Университетского колледжа Лондона.

Во время работы с Уолфордом в больнице Калифорнийского университета я обожал прибегать к биохимии для решения различных медицинских задач. Кто работает в медицине, знает, что для более эффективной профилактики и лечения болезней нужно понимать их причины на молекулярном и клеточном уровне, а потом уже искать способы восстановить полноценную, правильную работу молекул и клеток.

Пытаться вылечить болезнь без нужных знаний — это то же самое, что чинить автомобиль, понятия не имея, как работают двигатель и электросистема.

Правда, тут есть огромная разница, и починить автомобиль или самолет достаточно просто, ведь мы сами их строили и знаем, как они работают. А человеческое тело — творение не наших рук, и до полного понимания, как оно функционирует, нам еще далеко. Я всегда считал, что, опираясь на наши знания в области биохимии, медицина не просто лечила бы человека, а делала бы это быстро и эффективно.

Несколько лет спустя благодаря Лицции Рафагелло у меня появилась возможность встретиться в Детской больнице Лос-Анджелеса с детьми, страдающими от злокачественных опухолей. Лицция совершенно не понимала, почему я, пытаясь продлить жизнь людей до ста лет и помочь им сохранить здоровье, приехал в больницу, где столько детей не доживали и до своего десятого дня рождения.

Среди пациентов была девочка родом с юга Италии. Я планировал взять клетки ее нейробластомы, чтобы изучить их в лаборатории и подобрать наиболее эффективный тип терапии, но реальность оказалась против нас. Подобные исследования оказались запрещены как в больнице, так и в моей лаборатории. В конце концов девочка вернулась в Италию, где, к сожалению, умерла. Никогда не забуду ее внимательного взгляда, которым она смотрела на капельницу с соляным раствором, — серьезного, как у опытной медсестры, проверяющей, правильно ли ей вводят лекарство.

Свою лабораторию я поделил на две команды и перед каждой поставил конкретную задачу: одна группа продолжала работать над биохимией и генетикой старения, а вторая решала медицинские проблемы, применяя методы, основанные на наших исследованиях защитного механизма клеток. Методы эти были недорогие, и их можно было сразу применять в клинической практике. В результате мы сделали несколько открытий о том, что каждая клетка чувствительна по-своему и сопротивляются стрессу они по-разному. Чтобы повысить защиту здоровых клеток и в то же время сделать опухоль чрезвычайно восприимчивой к химиотерапии и другим видам лечения, мы «посадили» клетки на длительное голодание. Подробнее мы поговорим об этом в отдельной главе.

Более того, мы разработали несколько методов борьбы с диабетом и аутоиммунными, сердечно-сосудистыми и нейродегенеративными заболеваниями.

Итак, поездка в США за славой рок-звезды окончилась для меня поисками тайн старения и болезней в калифорнийском городке, где каждый мечтает о вечной молодости. В 2001 году я перевелся в Южно-Калифорнийский университет Лос-Анджелеса, где до сих пор преподаю геронтологию и другие дисциплины, связанные с биологией и нейробиологией. Примерно пять лет назад я основал Институт долголетия, которым руковожу и сейчас.

Благодаря новаторству многих ученых, в особенности Калеба Финча, основанная в 1975 году Школа геронтологии Южно-Калифорнийского университета — это старейшее заведение мирового значения, где преподаются и исследуются процессы старения. В Институте долголетия сейчас работают многие сотрудники школы — как ученые, так и врачи различных специальностей, преследующие одну и ту же цель — помочь людям прожить более долгую и здоровую жизнь.

Два года назад благодаря длительному сотрудничеству моей лаборатории с главой Института исследований старения им. Бака и первооткрывателем генетики старения Брайаном Кеннеди наши институты стали партнерами, поскольку Институт им. Бака, расположенный на севере Сан-Франциско, — один из самых значимых центров исследований старения. Мы объединили наши усилия, и теперь более сорока ученых, сотни студентов и биологов занимаются биомедициной и старением. Исследования, проводимые в этих заведениях, позволили нам гораздо глубже вникнуть в суть старения и понять его клинические аспекты, а также связанные с ним болезни.

Наконец, в 2014 году меня назначили руководителем программы «Онкология и долголетие» в миланском Институте молекулярной онкологии итальянского Фонда исследований рака, одном из крупнейших институтов онкологических исследований в Европе.

Самые популярные диеты разработаны не для того, чтобы помочь нам прожить долгую жизнь и «умереть здоровыми». Мы настолько привыкли, что люди умирают от рака, сердечных заболеваний и прочих болезней, что едва ли можем себе представить, как это — «умереть здоровым».

А ведь это и есть главный лозунг «Революции долголетия», положившей начало новому методу исследования простых организмов, мышей, крыс, обезьян и человека.

Основываясь на наших знаниях биогеронтологии и профилактической медицины, а также на данных гериатрических исследований, сегодня мы знаем, что жизнь — даже самая длинная — не обязательно сопровождается болезнями.

Например, мышей, живущих в лаборатории, мы кормим по-другому, и в результате они дольше живут и, несмотря на старость, меньше болеют. В ходе продолжительных экспериментов над обезьянами, которым ограничивали потребление калорий, выяснилось, что они стали менее подвержены болезням и в то же время увеличилась продолжительность их жизни. Такие же результаты мы получили во время нашего последнего исследования: повышенное количество белка приводило к раку и другим смертельным болезням. Кроме того, мы обнаружили, что и у мышей-долгожителей, и у нашей группы эквадорцев есть кое-что общее, точнее — у тех и других отсутствует рецептор гормона роста и редко наблюдается диабет или рак, будто они защищены от болезней, хотя эквадорцы питаются крайне вредно и ведут сидячий образ жизни.