Вальтер Лонго - Лонгевита. Революционная диета долголетия

В этой и последующих главах я расскажу о стратегиях, касающихся в основном питания, с помощью которых организм может запустить механизмы защиты, восстановления и самоомоложения. В том числе мы поговорим о связи между питательными веществами и генами долголетия, а также о способах перепрограммирования организма, чтобы он дольше оставался здоровым, что в конечном итоге позволит нам прожить долгую и здоровую жизнь.

Я уже упоминал, что для поддержания молодости мы должны запустить «программу долголетия». Однако если не знать, как эта программа «записывается» на уровне молекул, то перепрограммировать организм на более долгую жизнь практически невозможно. Так же, как почти невозможно повысить эффективность компьютерной программы, если вы не разбираетесь в электронике и не знаете языка программирования от и до.

Итак, в 1992 году я перевелся в Калифорнийский университет Лос-Анджелеса, где проводились первые исследования долголетия, и, чтобы посвятить себя изучению генетики и биохимии, решил приостановить свою карьеру рок-гитариста (хотя еще три года после выпуска выступал то тут, то там по всему Западному побережью).

Вероятно, вдохновившись мечтами звезд Голливуда о вечной молодости, два главных университета «Города ангелов», вечные соперники, пригласили настоящих корифеев науки в области старения: известного доктора медицинских наук, специалиста по патологиям Роя Уолфорда в Калифорнийский университет и доктора философии, нейробиолога Калеба Финча в Южно-Калифорнийский. Для написания докторской диссертации в качестве научного руководителя я выбрал Уолфорда.

В университете я изучал, как ограничение количества калорий влияет на процесс старения, а именно — как сокращенная в три раза «порция» калорий в день отражается на иммунной и других системах мышей и человека. Правда, с Уолфордом мы общались исключительно через экран компьютера, потому что вместе с семью добровольцами он на два года стал добровольным затворником в местечке посреди Аризонской пустыни — в Биосфере-2. Целью его проекта было выяснить, сможет ли человек годами жить в изолированном пространстве, производя для себя пищу самостоятельно. Вероятно, с помощью данного исследования ученые хотели установить, сможет ли человек жить в условиях крайне ограниченных ресурсов, а может, пытались разработать систему для космических станций. Когда «на свободе» готовились встречать восьмерых отчаянных храбрецов, я тоже приехал их поздравить. Следуя за Уолфордом и его идеями, они согласились участвовать в его эксперименте (точнее, Уолфорд поставил их перед фактом, что почти на два года они значительно сократят потребление калорий). В итоге они так исхудали, что на них было страшно смотреть, и настолько злых и раздраженных людей я в жизни не видел.

Проведя два интересных, но почти безрезультатных года в лаборатории Уолфорда, я ощутил свое бессилие перед огромной стеной, отделявшей меня от тайн старения. Исследовать мышей и людей было интересно, но организмы и тех и других были слишком сложными, чтобы в довольно сжатые сроки можно было определить, какие гены отвечают за старение и как они функционируют. Однако именно эти данные необходимы, чтобы выработать практические стратегии, позволяющие человеку жить дольше и поддерживать здоровье.

Слишком примитивный подход к длительному ограничению калорий, злые лица добровольцев из Биосферы-2 и неудачные эксперименты на мышах заставили меня еще в 1992 году задуматься, что, может быть, грызуны — не лучшие подопытные для изучения процесса старения. Я решил подойти к вопросу иначе и использовать образцы попроще.

Я перешел на отделение биохимии и начал изучать хлебопекарные дрожжи — простые одноклеточные организмы, на примере которых ученые на молекулярном уровне изучают язык жизни, старения и смерти.

Дрожжи ассоциируются у нас с хлебом и пивом, но Saccharomyces cerevisiae (хлебопекарные дрожжи) также один из самых популярных организмов для исследований. Он простой (состоит из одной клетки), дешевый, не требует сложного оборудования (некоторые ученые проводят часть экспериментов прямо дома), а также на него легко воздействовать методами генной инженерии (убрать один и более из его шести тысяч генов и вернуть их на место). И все же я очень рисковал, переходя от мышей к дрожжам. Даже если бы я открыл, как стареют дрожжевые грибки, результаты моих исследований могли оказаться непригодны для человека. Так считали все мои коллеги, проводившие испытания на мышах и людях.

Тем не менее мы с небольшой группой ученых, в основном американцев, решили, что самый простой способ понять, как стареет человек, — это найти ген, отвечающий за старение, у простого организма, а потом уже вернуться к мышам и людям.

В первую очередь я выбрал новый научный подход, получивший название «Хронология жизни дрожжей», и, следуя ему, пытался определить, какой ген играет главную роль в старении дрожжевых грибков. Шел 1994 год, и открыть ген, отвечающий за старение организма, пока никому не удавалось. Благодаря работам Томаса Джонсона из Университета Колорадо и Синтии Кеньон из Калифорнийского университета в Сан-Франциско мы знали, что существуют определенные гены, способствующие увеличению жизни червей, но что это конкретно за гены и как они работают, — понятия не имели.

В лабораториях Калифорнийского университета Лос-Анджелеса работали три лауреата Нобелевской премии, множество членов Национальной академии наук. Это действительно был рай для любого ученого. Бок о бок со мной трудились великие генетики, биохимики и специалисты по молекулярной биологии, готовые во всем оказать помощь, в том числе предоставить оборудование, биологические клетки и прочие необходимые для экспериментов материалы. Даже стучаться не нужно: двери в лаборатории всех преподавателей, даже нобелевских лауреатов, были всегда для нас открыты.

Однако мы никогда не признавались в своей деятельности публично, поскольку считалось, что изучать данную область как минимум странно, если не совсем безумно. Когда меня спрашивали, над чем я работаю, я отвечал: «Над химией свободных радикалов», потому что это не вызывало вопросов.

Поскольку для исследования я выбрал простой организм и в моем распоряжении были передовые генетические, клеточные и молекулярные технологии, уже через год работы в лаборатории химика Джоан Валентине и генетика Эди Гралла я, используя свой метод изучения дрожжевых грибков, сделал два значимых открытия:

1. Когда я «морил грибки голодом» и пересаживал из жидкости с растворенным сахаром и другими питательными веществами в обычную воду, они жили в два раза дольше.