Александр Левинтов - Философия старости

Платон отдает преклонному возрасту особое предпочтение. Мыслитель античности утверждает, что физическое старение организма восполняется духовным обогащением, мудростью, проницательностью, внутренней свободой. Данное утверждение звучит актуально независимо от смены тысячелетий. [32]

Лукреций [38] же считал, что душа человеческая после смерти растворяется без остатка и бесследно: этому ужасу человек может противопоставить только силу своего разума.

Во всём противостоящий своему учителю Платону Аристотель, будучи по образованию врачом, считал старость чем-то вроде болезни, вызывающей упадок интеллектуальных и физических сил. Старики, по его мнению «…более живут воспоминаниями, чем надеждой, потому что для них остающаяся часть жизни коротка, а прошедшая – длинна, а надежда относится к будущему, воспоминания же к прошедшему» [3]. При этом, не следует забывать, что надежда в глазах античных греков – коварнейшее из зол, единственное, что осталось в ящике Пандоры. Старость хороша уже тем, что избавляет людей от надежд и пагубных ожиданий.

Аристотель, критически оценивая процессы старения, формирует негативный портрет пожилого человека, описывая его такими характеристиками как мнительность и скептицизм, скупость, ворчливость, малодушие. В его работах мы находим также такие отрицательные характеристики пожилых как склонность к скандализму, подозрительность и недоверчивость. Старики малодушны, потому, что жизнь смирила их, «не щедры», «трусливы», «настроены противоположно юношам», «ворчливы», «нерешительны», «злонравны», «…более живут воспоминаниями, чем надеждой, потому что для них остающаяся часть жизни коротка, а прошедшая – длинна, а надежда относится к будущему, воспоминания же к прошедшему. В этом же причина их болтливости: они постоянно говорят о прошедшем, потому что испытывают наслаждение, предаваясь воспоминаниям» [3]. Аристотель определяет возраст как сумму трех периодов жизни человека «…юность, зрелый возраст и старость». У него старость – третий период жизни.

Последняя ступень жизни и в современном представлении является третьим возрастом.

Аристотель создал предпосылки к рассмотрению старения с точки зрения социологии. Середина жизни у него представлена центральной фазой, которая объединяет в себе преимущества, как юности, так и старости, сама же старость, несмотря на накопленные познания и мудрость, является неизбежным разрушением человека. Он утверждает, что болезнь – это преждевременно приобретенная старость, старость же – естественная болезнь.

Когда Диогену Синопскому предложили: «Ты стар, отдохни от трудов», он ответил: «Как, если бы я бежал дальним бегом и уже приближался к цели, разве не следовало бы мне, скорее напрячь все силы, вместо того, чтобы идти отдыхать».

Наиболее богатым источником информации о процессах старения из дошедших до наших дней писаний античного времени являются труды Цицерона. В сочинениях философа справедливо подчеркивается, что уважения не добиться сединой в волосах и количеством морщин на лице, его надо заслужить своими деяниями, прожитой жизнью. Вместе с тем, философ утверждает, что высшей наградой, наибольшим удовольствием в старости выступает пребывание в окружении молодежи, жаждущей перенять лучшее.

Эпикур и Сенека видели высшее благо старости в философии, единственном пути к «атараксии», блаженству. Эпикур считал естественным удовольствие и наслаждение как «свободу от телесных страданий и душевных тревог», чрезмерными же он считал памятники при жизни и лавровый венок на голове. Как и Лукреций, он отрицал бессмертие души и ограничивался рамками жизни: «Пусть никто в молодости не откладывает занятия философией, а в старости не устает заниматься философией; ведь никто не бывает ни недозрелым, ни перезрелым для здоровья души». Он же: «…заниматься философией следует и молодому, и старому: первому – для того, чтобы он и в старости оставался молод благами в доброй памяти о прошлом, второму – чтобы он был и молод, и стар, не испытывая страха перед будущим». Эпикур отмечает, что большинство людей то бегут от смерти как величайшего из зол, то жаждут её как отдохновения от зол жизни. А мудрец не уклоняется от жизни, и не боится смерти, но наслаждается ею как приятным временем.

Согласно Сенеке [60], жизнь человека распадается на 4 фазы:

– младенчество

– детство

– отрочество

– старость

При этом под старостью он понимал прежде всего физическую немощь, потерю природной омнипотентности. В письмах к Луцилию он утверждает, что старость – время расцвета души, так как ей «уже почти не приходится иметь дело с плотью; большую часть своего бремени она сбросила и теперь ликует» [60]. Путь человека измеряется внутренней глубиной достигнутого блага, добродетели, а не внешними достижениями.

Старость у него – возраст усталости, а не полной немощи, «гнет возраста чувствует только тело, а не душа и состарились одни только пороки и то, что им способствует». Душа ощущает «самый рассвет». Главный атрибут старости у него мудрость, которую необходимо приобретать на протяжении жизни. Только мудрость, несмотря на физическую немощь, облегчает силу духа. Чтобы быть мудрее – необходимо заниматься философией, которая дает «веселость, мужество и радость, несмотря на состояние тела, несмотря на бессилие».

Сенека рекомендует: занятия книгами необходимо чередовать пешими прогулками, физическими упражнениями, творчеством, осмыслением опыта. Он предлагает пожилым заниматься общественной деятельностью, делает упор на то, что в старости нужно не только «созерцать, согласно природе, а в деятельности активно служить сообществу людей.» Необходимо радоваться жизни, каждому даруемому дню. Радость должна быть неразлучной с человеком, она в «самом человеке», а всякое веселье «лишь разглаживает морщины на лбу»; оно мимолетно. Счастливым в старости человек делает себя сам.

Высшее благо, которого необходимо достичь в жизни, по мнению Сенеки, это – знания. Именно они позволяют человеку «познать божественное, и человеческое…» и стать ровней богам. Учением необходимо заниматься во всяком возрасте, подчеркивает он, но очень важно больший объем знаний приобретать в юности, не откладывая эту задачу на зрелость. «В молодости следует копить, а в старости – пользоваться знаниями».

Гораций называл стариков алчными и тяжелыми людьми, порицателями молодости, восхваляющими то время, когда сами были юны… Центральная в его произведениях тема – потеря или, как минимум, уменьшение ощущения жизненного счастья. Старость представлена в мрачных тонах, он постоянно сожалеет об утрате молодости.

Овидий в «Метаморфозах» представляет человеческую жизнь, как череду сменяющихся периодов, которые он сравнивает с временами года: