Валентин Огудин - Народная медицина Средней Азии и Казахстана

Наиболее содержательный обзор народной медицины Ферганской области [36] опубликовал в 1891 г. санитарный врач В. И. Кушелевский в третьем томе своего сочинения «Материалы медицинской географии…» [37]. Глава начинается с краткого обзора мистических средств, применяемых для лечения местным населением, и перечня святых мест, к которым обращаются в надежде исцелить те или иные заболевания. Затем рассказывается о низком уровне подготовки у местных табибов и описываются способы обследования больных. «Никаких медицинских школ, хотя бы вроде фельдшерских, не существует. А потому все известные табибам знания приходят по наследству, от отца к сыну или от хозяина к помощнику. Находясь в качестве ученика при каком-либо известном табибе, он прислушивается к расспросам больных, присматривается к лекарствам и потом, впоследствии сам становится таким же врачом, как и его наставник. Если он человек грамотный, то почерпнет, кроме того, некоторые сведения из книг, которые большей частью написаны на персидском, арабском и китайском языках. …Во всяком случае, врачей, получивших известное специальное образование, не существует. И медицинские книги, имеющиеся у них, представляют собой сборники наставлений в выборе лекарств при известной комбинации припадков» [38]. В тексте приведен список некоторых лекарств, употребляемых в Фергане, которые продавались в лавочках на базарах. Затем следует описание методов лечения – кровопусканием, банками (коровьим рогом), пиявками, массажами и купанием в естественных горячих источниках и соленых озерах. При хирургических операциях, чаще всего по удалению зубов, дезинфекции не придавали никакого значения. Особенно искусны табибы были при лечении переломов и ран.

Военный врач А. П. Шишов (1904) в монографии, посвященной сартовскому населению Ташкента, привел сведения по народной медицине, представляющие собой компиляцию ранее изданных трудов других авторов [39].

В другой монографии, изданной в 1910 году и посвященной таджикам, А. П. Шишов (1910) писал, что народная медицина равнинных таджиков близка к народной медицине сартов. «Что же касается народной медицины горных таджиков, то она совершенно не исследована и почти нет никаких сведений по этому вопросу, не считая, напр., того, что съевший кусок мяса агу (киика) очищается на 40 дней, и каждый горец хотя бы дважды в жизни должен поесть этого мяса. Известно также, что мясо дикобраза употребляется в пищу при лечении венерических болезней» [40].

Русский генерал и востоковед Д. Н. Логофет, описывая быт и культуру Бухарского ханства 60-х годов XIX в., отметил почти поголовную безграмотность населения, несмотря на то что в крупных городах были медресе, а в мелких селениях – мактабы [школы. – В. О. ]. Посещаемость их была очень низкая, потому что бухарское правительство остановило субсидирование учебных заведений и они стали существовать на пожертвования меценатов. Образование в основном могли себе позволить родовые аристократы, служащие и богатые люди. «Врачебное дело в Бухаре поставлено также своеобразно, причем общее количество туземных врачей крайне невелико. Получая образование в медресе и изучая одновременно философию, коран и теорию медицины по системе Бена-Овицены [Ибн Сины. – В. О. ], остановившейся на выводах медицинской науки 14–15 столетия, будущие врачи затем проходят под руководством старого опытного врача практически курс медицины, заключающейся в умении дергать зубы, пускать кровь, вытаскивать ришту (гвианский червь), а также лечить некоторые накожные болезни и раны. Обыкновенно окончивший курс туземный врач должен кроме того иметь некоторые средства, так как вместе с делом врачебным совмещается содержание аптекарско-москательной лавки, на открытие которой приходится сделать довольно значительные затраты. И лишь устроив свою лавку и начав торговлю в ней, врач одновременно занимается практикой. В то же время туземный врач является также и ветеринарным» [41]. Логофет отмечал умение некоторых местных врачей успешно лечить накожные болезни, но одним им лишь известными травами и препаратами. При этом бухарское правительство было далеко от всякой благотворительности, сопряженной с расходами. Никакого даже намека на общественное призрение в Бухаре найти было нельзя, несмотря на то что везде в городах и селениях можно было встретить больных, валяющихся на улицах и площадях. «Огромное же количество больных самою ужасною болезнью Востока – проказой – совершенно не вызывает со стороны Бухарских властей какого-либо беспокойства. К больным и их виду привыкли, и проказа здесь стара как мир, и поэтому единственной мерой, которую принимает Бухарское правительство, это: сосредоточить всех заболевших проказою в особых отдельных кишлаках, называемых махау, где все жители, разрушаясь заживо и перенося ужасные страдания, обязаны сами себя содержать, обрабатывая землю, а при отсутствии сил просить подаяния» [42].

В другой своей книге, также посвященной Бухарскому ханству, Д. Н. Логофет (1911) в целом, местами более подробно, повторяет изложенное им в предыдущем сочинении. «Курс изучения медицины неопределенный и вполне зависит от способностей ученика и его памяти, необходимых для усвоения не более сотни различных рецептов, некоторых крайне сложных по составу своих преимущественно механических соединений. По признании учителем знаний своего ученика достаточными, он выдает ему утверждение (фатиху) в звании табиба, с которым тот и начинает свою практику, открыв при этом обязательно аптекарско-москательную лавку с несколькими десятками простейших медикаментов и значительным количеством различных трав и корней растений, составляющих профессиональный секрет многих табибов» [43]. Об отношении к здоровью населения на государственном уровне сказано: «…Бухарское правительство никаких казенных больниц не имеет, причем в этом отношении лишь в двух, трех пунктах ханства встречаются убежища для увечных и неизлечимо больных, содержащихся при мечетях на пожертвования в виде вакуфов» [44].

Заведующий домом санитарного просвещения старого города Ташкента [45] И. К. Сейфульмулюков написал содержательную статью о необходимости запрещения народного врачевания. «Моя цель – поделится …некоторыми своими наблюдениями в течение 11-летней санпросветработы… на основные характерные и определяющие черты той параллельной народной медицины, которая существует здесь как некая конкурентка современной научной медицине и которая зовется „табибизмом“ или „хакимизмом“» [46]. Сейфульмулюков разделил «туземную медицину» на две категории, сославшись на то, что так делают сами хакимы. Первую группу составляют мистики, врачевание которых основано на кабалистике [47]. В нее входят саткакчи, укугчи, крнасалгучи, имчи, туфчи, азизы, аулия, фолбины, дуа-ханы, азаим-ханы, париханы или просто муллы и ишаны – «шарлатаны от врачевания и форменные грабители… особенно в кишлаках и в особенности женщин, как более падких и податливых» [48]. Вторую категорию носителей местной медицины представляют эмпирики или полурационалисты. «Это те представители местной медицины, которые как раз продолжают оставаться живучими остатками древней арабской, персидской, индийской и тибетской эмпирической (позитивной) медицины, проникшей и проникающей сюда через Персию, Бомбей и Восточный Туркестан» [49]. Далее Сейфульмулюков подробно описывает деятельность табибов, упомянув о том, что в одном только старом городе Ташкенте их насчитывается более 200 человек. Они пользуются почетом, авторитетом и безграничным доверием среди местного населения, поскольку считаются «своими людьми», мусульманами, доступными и внимательными к больным. «Он [табиб. – В. О. ] несомненно считается выше других ремесленников, напр., кузнецов, ткачей, переплетчиков и др., ибо он книжник, сведения свои и искусства приобретает не только эмпирическим путем – от мастера, от отца, деда по наследству, но и почерпает их из старинных священно-непреложных книг и лечебников, на что сами главари хакимов особенно любят напирать и указывать. Встречаются между ними знающие, любознательные, пытливые, с своеобразной эрудицией. Даже из источников современных турецких книг и руководств. Встречаются среди них и такие, которые обладают весьма длинным стажем врачевания, от 10 до 15 лет практической работы в качестве ученика у отца, или деда, или наставника – тоже хакима, и затем от 30 до 50 лет самостоятельной практикой врачевания. Немало среди них и таких, которые совершенно безграмотны» [50]. Сейфульмулюковым подмечена характерная черта табибов – скрытность (араб. кетем или кетман ), нежелание делиться с другими врачевателями своими методами лечения и рецептами. Эта черта еще приближает их к простым ремесленникам, а не к людям науки, тем более медицинской. В статье говорится о диагностике и перечислены методы лечения и подбора диеты для пациентов. Сообщается об изобилии находящихся в свободном обращении лекарственных средств, в том числе включающих яды и наркотики. Сейфульмулюков признавал, что корни и истоки табибизма столь глубоки и прочны, что одним только милицейско-административным подходом его уничтожить невозможно [51]. Если сформулировать общий смысл статьи своими словами – табибизм представляет собой изжившее себя явление, утратившее всякую связь с исторической наукой, превратившееся в средство наживы на легковерных гражданах, бесконтрольно использующее опасные средства и не несущее никакой ответственности за здоровье пациентов. Сейфульмулюков считал, что табибизм необходимо признать «социально безусловно вредным в условиях молодых неокрепших еще республик Средней Азии» и запретить врачевание табибов с конфискацией их лечебных имуществ.