Андрей Лэд - Как самостоятельно похудеть на зависть всем

Лицо незнакомца озарила лукавая и только ему понятная улыбка. Сверкнув глазами, твёрдым и бодрым голосом молодой человек произнёс, что для всех местных жителей данной деревни и близлежащих селений он – фермер Матвей, а для старых школьных друзей на протяжении всей жизни был, есть и будет Матвеичем.

Утерев маленьким махровым полотенцем блестящие на солнце капли пота со своего лица и засунув его в просторный карман рабочего комбинезона, мой собеседник с открытым и располагающим к общению выражением лица посмотрел на выпавшую из моих рук карту и улыбнулся ещё шире. Поняв, что его слова ввергли меня в ещё больший ступор, он вновь с легкой иронией добавил, что нехорошо не узнавать старых друзей, тем более тех, с кем не только прогуливал лекции в институте, но и на втором курсе разделил стол и кров по возвращении его из армии.

Последняя фраза как ушат холодной воды привела меня в чувство – я не знал, кто стоит передо мною, но одно было несомненно: то, о чём говорит этот парень – о событиях моей жизни пятнадцатилетней давности – мог знать только один человек, мой товарищ Матвеич.

Наши взгляды встретились, и с этой секунды я уже нисколько не сомневался – это были глаза моего старого друга. А значит, по логике, и всё остальное, что я видел перед собой: мускулистое тело, подчёркнутое стройной осанкой, – тоже должно быть его. Единственное, что пронеслось в моей голове, – это мысль, что наверняка Матвей изобрел эликсир молодости. Другое внятное объяснение произошедшим с ним переменам на тот момент не приходило мне в голову.

Мы по-мужски крепко обнялись – это был точно он, Матвей, и в то же самое время это был не он. Я обнимал уже другого человека, который, вновь улыбнувшись, признался, что теперь его не узнают практически все бывшие знакомые, но такую реакцию он видит впервые. Наверное, потому, что так реагировать могут только неравнодушные к нему люди. Парень ещё раз одарил меня добродушной улыбкой, и только в этот момент я чётко осознал – передо мной действительно мой старый товарищ Матвеич.

Это он, сомнений быть не может. После увиденного я могу поверить во что угодно, но у меня в голове был только один вопрос, а точнее, три: как такое возможно, и (чёрт возьми!) кто тот волшебник, сотворивший подобное чудо с Матвеем, и что нужно сделать для того, чтобы избавиться от огромного пивного живота, похудеть, как минимум, килограммов на тридцать, а то и сорок, приведя своё бесформенное тело к практически к идеальным стандартам, и при этом непонятно каким образом помолодеть минимум лет на пятнадцать.

Матвей улыбнулся и сказал, что видит в моих глазах много вопросов, на все из них он с удовольствием даст исчерпывающие ответы, но сначала мы зайдём в дом, а потом нас ждет русская баня и его фирменное блюдо, которое он приготовил из перепелов специально к моему приезду.

Обжигающий пар раскалённой практически добела печи и пьянящий, кружащий голову аромат берёзовых веников сделали своё дело – усталость от долгой дороги постепенно сменилась приятной истомой и расслабленностью в теле, которые может дать только русская баня.

Вечер пролетел незаметно, сменившись тёплой летней ночью. Уютно расположившись у небольшого костра, который дружелюбно ласкал нас отблесками своих огненных язычков, мы, перебивая друг друга, вспоминали о том, как много хорошего было когда-то в нашей школьной, а потом студенческой жизни.

Незаметно и почти беззвучно догорали в костре дрова, оставляя после себя маленькие, мерцающие во тьме угольки. В очередной раз переворошив их, Матвей как-то по-иному посмотрел на меня, и в этот момент возникла пауза, тянувшаяся, как мне показалось, очень долго. Каждый из нас в голове прокручивал и подбирал слова, чтобы начать разговор о том, что было четыре года назад. Вернуться к той встрече и к тому заплывшему жиром и отчаявшемуся Матвею, который тогда что-то невнятно бурчал о том, что это тупик, что дальше так жить нельзя…

Матвей тяжело вздохнул: «Да, я знаю, Андрей, пришло время дать ответы. И дать ответы не только тебе, но в первую очередь самому себе. Я в твоих глазах читаю первый вопрос: «Почему?»

Не буду мудрствовать, и второй вопрос в них также читается легко: «Как я смог в одночасье бросить всё, разом расставшись со всем тем хорошим, что было когда-то дорого?»

И третий вопрос ты можешь даже не озвучивать – он стоит в твоих глазах. Речь идёт не о том, как я стал выглядеть и при помощи чего я смог этого добиться… Андрей, будь честен со мной! Называй вещи своими именами. Ты хочешь спросить меня, стоит ли всё это того, от чего я отрёкся?

Помолчи, пожалуйста, Андрей, не перебивай и не задавай никаких вопросов. То, что ты сейчас услышишь, во многом может шокировать тебя. С чем-то ты согласишься, с чем-то – нет. Но, по большому счёту, сейчас это уже не имеет никакого значения, потому что в ту нашу последнюю встречу, произошедшую четыре года назад, ты видел уже не Матвея – ты видел почти полностью опустившего руки человека.

Ты спрашиваешь, было ли что терять? Надо быть честным в первую очередь с самим собой. После ухода жены терять было уже нечего. Единственные люди, кто непреклонно и неизменно продолжали верить в меня и в то, что это не мой конец, – мой отец и моя мать. Даже не сестра, а уж тем более не коллеги по работе или друзья (не подумай – у меня нет к вам никаких претензий!). Каждый из вас в силу своих возможностей пытался что-то сделать для меня, и в первую очередь это касается тебя. И я благодарен тебе за это, иначе ты не сидел бы сейчас рядом со мной. Но, к сожалению, на тот момент этого было уже недостаточно. Недостаточно потому, что в один прекрасный момент я понял, что день за днем, месяц за месяцем не нахожу ответа на единственный, ставший для меня самым важным вопрос.

Почему я? Почему судьба выбрала меня в качестве того человека, которого было нужно до неузнаваемости обезобразить жировыми складками и свисавшим на шею тройным подбородком? Почему именно я должен был стать под прицел постоянных насмешек и язвительных уколов, основной смысл которых сводился лишь к одному: еще раз подчеркнуть то, что я не такой, как все, а толстый и неуклюжий увалень-неудачник?

Когда ушла жена, это стало тем последним, что я потерял и чем действительно дорожил. Я не виню Светлану и не держу на нее зла. Чем больше проходит времени, тем больше я понимаю, что обижаться в то время я должен был только на самого себя.

Всё перемешалось в моей жизни в тот момент: я безудержно хватался за всё, что только могло помочь мне сбросить лишний вес. Ты помнишь те десятки методик похудения и диет, с которыми я носился как угорелый в надежде на то, что придёт умный дядя, по велению взмаха волшебной палочки которого будет разорван этот замкнутый круг. Но когда я понял, что чудо не произойдёт и что все мои попытки борьбы с моими лишними килограммами больше похожи на борьбу с ветряными мельницами, мне стало страшно. Мне стало страшно от отчаяния и осознания того, что я никогда в жизни не смогу вырваться из этого замкнутого круга.