И. Исаева - Болезни глаз и восстановление зрения

От самого рождения наш организм функционирует так, как предусмотрено в его наследственной программе — генетическом коде, передающемся от родителей детям. Генетический код, именуемый еще геномом, является причиной, по которой все живые существа на планете производят на свет представителей именно своего вида, а не какого-то другого. И мы сами воспринимаем возможности, которые дает нам наше тело, как неоспоримый факт. Как нечто, существовавшее если и не до нас, то точно до появления у нас сознания. Это закономерно, ведь нам не с чем сравнивать… По крайней мере, до тех пор, пока эта данная нам заранее, одновременно с жизнью система не нарушится. То есть пока в ее слаженной работе не наметится сбой.

Значение слова «заболевание» мы узнаем обычно задолго до того, как заболеем сами. И все же первая серьезная патология неизменно застает нас врасплох. Что тоже абсолютно естественно, поскольку мы в большинстве умеем беспокоиться о будущем только в социальном и материальном значении этого слова. Да, человек нашего времени социализирован до предела, и у этого факта существует не только положительный спектр последствий.

Чрезмерная социализация, необходимость и желание успеть в жизни как можно больше, условия все более ожесточенной конкуренции за право считаться успешными заставляют нас напрягать все силы. В первую очередь, физические. Потому что, если разобраться, у нас нет иных ресурсов для исполнения своих желаний, кроме ресурсов нашего собственного тела. Конечно, на первый взгляд кажется, будто все даруемые цивилизацией блага стоят не здоровья, а денег. Но так ли много мы знаем социально успешных людей с особыми потребностями?

Даже эти два распространенных в СМИ оборота с трудом объединяются в предложение. Оно звучит неловко и непонятно. И его звучание в речи полностью соответствует реальному положению дел. А именно, тому, что люди с ограниченными возможностями могут не ощущать свой недостаток так часто и остро, как в так называемых странах третьего мира. Но стать социально успешными для них тоже практически невозможно. Разумеется, реальность не так безрадостна, как мы только что сказали. Ведь мы озвучили правило, действительное для абсолютного большинства. А из любого правила есть свои исключения. Что в данном случае может лишь радовать. Тем не менее итог наших рассуждений один: утрата здоровья означает неизбежное расставание со всем, что мы еще недавно полагали вполне достижимой высотой.

В данном отношении любая серьезная, масштабная патология приводит к одинаковым результатам. Объективно, среди тяжелых заболеваний не существует более или менее легких. Однако мы, будучи существами, чья способность контактировать с внешним миром обусловлена и одновременно ограничена строением нашего тела, видим проблему несколько иначе. У человеческого тела есть шесть органов чувств. И информация, поступающая из них в кору головного мозга, формирует наше представление об окружающем мире. Потому что другого у нас нет и никогда не было. Следовательно, любое решение, которое мы принимаем, основано на подсказках нашего тела, а вовсе не головы. Ведь голова (то есть кора головного мозга) мыслит не сама по себе, а на основании этих самых электрических импульсов и данных, в них зашифрованных. Но никак не потому, что мы хотим или можем заставить ее думать!

Разумеется, среди органов чувств есть те, которые предоставляют нашему мозгу более или менее исчерпывающее представление об окружающей действительности. Потому он и привычен распределять их на основные и второстепенные. Точнее, этот навык появляется у него по мере взросления, поскольку у детей все органы чувств развиты одинаково и срабатывают одновременно. Детское восприятие мира близко к синестезии — способности воспринимать сигналы от одного органа чувств как сигналы от совсем другого органа.

Если мы дадим себе труд понаблюдать (возможно, впервые в жизни) за ежедневной работой нашего тела, мы без труда поймем и сами, какой орган чувств кажется нашему головному мозгу главным. Конечно же, это зрение — не слух, не тактильные ощущения и не обоняние. Все потому, что именно зрение предоставляет мозгу наиболее полную информацию не только об очевидных, но и о скрытых характеристиках объектов реальности.

Значимость для мозга нормального, хорошо развитого зрения не стоит недооценивать. Ведь речь идет не только о способности ориентироваться в пространстве, различать цвета или время суток. Именно с помощью глаз мы подмечаем следы душевного дискомфорта на лицах друзей и родных. Или недовольство — на лице начальника. Никакое обоняние или осязание нам этого не обеспечит — и, кажется, наш мозг тоже прекрасно понимает суть различия.

Таким образом, с помощью зрения мы узнаем многое — львиную долю всего, что мы вообще хотим и можем узнать в том или ином случае. Ведь читаем мы тоже глазами. Мы привыкли ориентироваться в мире, полагаясь на сигналы, подаваемые в головной мозг по зрительным нервам. А ведь глаза — это тоже орган. И, как любой орган, он страдает от нашей, так сказать, непривычки интересоваться его нуждами. Подобно любому органу тела, глаза могут заболеть или вовсе отказать.

Ни для кого не секрет, что с каждым годом физический труд в нашем обществе все меньше востребован и все ниже оплачивается. Интеллектуальный же труд, как и в былые времена, требует активной работы далеко не только коры головного мозга, но и органов зрения. И если в прошлом самую большую угрозу глазам несло плохое освещение (газовые фонари, свечи), то теперь с освещением у нас дела наладились. Зато появился монитор компьютера, телевизионный экран и лампы дневного света. Их пресловутое мерцание и излучение играют здесь далеко не главную роль. По сути, по несколько часов кряду мы смотрим в одну точку, находящуюся от нас на одном и том же расстоянии. Глаза же как орган не предназначены для такого употребления. Хотя их конструкция подразумевает успешную работу в гораздо более сложных с виду условиях. Отсюда и стремительный рост заболеваний зрительных органов, который пугает офтальмологов не меньше, чем онкологов — прогресс по заболеваемости раком.

Но если в случае со злокачественными опухолями ситуация крайне осложнена дефицитом знаний врача, в области офтальмологии основная проблема несколько иная. Знаний окулистам вполне достаточно. Но ни у них, ни у нас практически нет простора для проведения профилактики заболеваний глаз. Ведь работа — от нас, а мы — сами от себя хотим с каждым днем все большего. Что же может поделать врач против жизненной необходимости, объединившей свои усилия с собственной волей пациента? Ничего. Это факт.