Фрауке Шойнеманн - Первое дело таксы

– Разве ты не знаешь поговорку? Когда люди постоянно ссорятся, то про них говорят: «Живут как кошка с собакой».

Минка покачала головой:

– Нет, не знаю – и не хочу знать. И вообще, если честно, то я считаю большинство поговорок глупыми! Я не вижу в них смысла.

– Но ведь в них отражается жизненная мудрость и… – начал было возражать чёрный кот, но договорить не успел. Маленькая, но очень уверенная в себе Минка перебила его:

– Раз у вас нет никаких других аргументов, кроме глупых поговорок, тогда я ещё раз предлагаю дать Паулю шанс. Собака в нашей команде – по-моему, это не так плохо. Я думаю, что у Пауля есть и другие возможности, чем у нас, а кроме того, вы совсем недавно говорили всерьёз, что не надо никого прогонять из нашей команды.

– Да-да, конечно, но тогда речь шла о маленьком Томе, которого в детском саду так зло дразнили Оле и Яннис, – напомнил ей Сникерс.

Элегантным прыжком Минка спрыгнула с неустойчивой башни прямо под нос Сникерсу.

– Разве не ты любишь повторять, что все равны и поэтому все одинаково важны?! – спросила она.

Сникерс неловко поёжился:

– Да, но… но… кошки. В общем, я имел в виду кошек.

– Чепуха! – воскликнула Супер-Минка. – Все равны. Я могу только повторить твои слова!

Вот это кошка! Я был глубоко впечатлён её смелостью.

Своей речью, своим заступничеством она не только поразила и восхитила меня, но и заставила остальных призадуматься – а кое-кого и передумать.

– Минка права, Сникерс, – заметила кошка янтарного цвета, сидящая на автомобильной шине.

– Мы действительно должны дать собаке шанс! – согласился и чёрно-белый кот, лежащий на нижней полке покосившегося деревянного стеллажа.

– Может, устроим ему вступительный экзамен? – предложил толстый чёрный кот с белой грудкой.

– Что ты имеешь в виду, Клео? – спросил Сникерс.

Чёрный пригладил лапой свои тонкие усы и объяснил:

– Мы можем, например, поручить ему наш самый трудный случай. Если он с ним справится, если ему удастся что-то изменить – разумеется, к лучшему, – тогда мы ещё раз подумаем и посоветуемся, стоит ли принять его в ККСД.

Тут все кошки разом заговорили. Я пытался понять их настроение, вглядываясь в их мордочки, но по-прежнему видел в них чаще всего неприятие, нерешительность и лишь на некоторых – одобрение.

Гафф – ситуация оставалась критической. Радоваться я не смогу ещё долго. К тому же… гафф… «самый трудный случай»… гафф… звучит, в общем-то, довольно… пугающе.

– Согласен! – через некоторое время воскликнул Сникерс. – Пожалуй, будет лучше всего, если мы проголосуем! Не хочу, чтобы меня потом упрекали, будто я не придерживаюсь своих собственных принципов. – Он с усмешкой взглянул на Минку, и я снова удивился, каким дружелюбным мог выглядеть этот суровый кот.

– Открытым или тайным голосованием? – уточнила чёрно-белая кошечка с лентой на шее, на которой болтался блестящий круглый камешек. Вероятно, она была благородного происхождения и в её жилах текла такая же голубая кровь, как и в моих.

– Открытым! – решил Сникерс, не объясняя причины. Но с ним никто и не спорил. – Итак, приступаем к голосованию. Кто за то, чтобы мы дали Паулю шанс с условием, что он решит нашу самую серьёзную на данный момент проблему, поднимите лапу!

Я затаил дыхание, а моё юное отважное сердце бешено стучало в груди. Так громко, что это наверняка слышали все кошки.

Первой взметнулась в воздух лапа Минки. За ней – лапы янтарной и чёрно-белой кошек и чёрного кота с белым пятном. Остальные медлили.

Проклятая собачья прививка из моего недавнего сна! У меня погасла последняя искра надежды. Абсолютное большинство кошек было против меня. Как бы сердито ни смотрела на них Минка, они стояли на своём: Паулю не место в ККСД, потому что он не кошка.

Мой хвост совсем исчез между задними лапами, уши повисли ещё сильнее, и я уже повернулся, собираясь уйти, но вдруг краем глаза успел заметить, как медленно поднялась ещё одна лапа. И если я не ошибся, она принадлежит Сникерсу!

Тогда я снова мгновенно повернулся к кошкам – и действительно: сам Сникерс, собственной персоной, был за то, чтобы дать мне шанс!

ГАФФ-АФФ-ГАФФ!

И не только он. Он требовательно смотрел на других кошек, и те неохотно тянули кверху лапы – и в итоге все присутствующие кошки проголосовали за меня!

От волнения я сглотнул, потом ещё раз, а потом у меня снова засвербел кончик хвоста и…

– Вот и хорошо, что мы все за то, чтобы дать Паулю шанс, – промяукал Сникерс. – А теперь ему пора узнать, в чём будет состоять его миссия.

Все кошки закивали. Сияя от радости и волнения, я взглянул на Минку и увидел, что она мне подмигнула.

– Я готов! – решительно гавкнул я. – Абсолютно! Ко всему! Что я должен сделать? Я немедленно побегу! Прямо отсюда!

– Пауль, лучше подыши воздухом и успокойся, – заметил Сникерс, и кошки засмеялись – надо мной. Точно надо мной. Но мне было всё равно. Я радовался и был полон решимости доказать всем, что выполню любое задание и они ещё будут счастливы, что взяли меня в свою команду! – Итак, Пауль, – продолжал Сникерс серьёзным голосом. – Недалеко отсюда, на Ганза-штрассе, на самом верху, в пентхаусе, живёт Герберт Гаус. И этот Гаус страшно ненавидит детей. Не так давно город построил для малышей замечательную игровую площадку. Она находится недалеко от дома, в котором живёт этот ужасный человек. Дети были счастливы – ведь их родители добивались этой площадки целую вечность. Но как только на площадку приходит ребёнок, как в него неизвестно откуда, словно из облаков, бьёт струя воды. – Сникерс сделал многозначительную паузу, и мне показалось, что виноват в этом тот самый Гаус.

– Не понимаю, почему родители не могут выследить этого Гауса? – заметил я. Дора и Торстен стопроцентно сделали бы это, я не сомневался.

– Ох, если бы всё было так просто. Но этот Гаус так ловко всё устраивает, что до сих пор никому не удалось определить, откуда летит струя. Но абсолютно случайно Пушель бежала по крышам – и застигла Гауса на месте преступления.

– Вы уже что-то предприняли? – спросил я.

Сникерс кивнул:

– Да, пытались. К сожалению, безуспешно, потому что не только дети должны опасаться этого негодяя – он ещё и люто ненавидит кошек! Недавно Лохмач и Кая еле от него убежали… – Он сделал многозначительную паузу.

– Как это? – спросил я.

Сникерс мрачно взглянул на меня:

– Поверь мне, малыш, лучше тебе не знать подробностей. Я могу лишь сказать: хорошо, что у нас, у кошек, девять жизней!

От волнения у меня перехватило дыхание. Ой-ой! Кажется, эта миссия действительно обещает стать трудной и опасной. Хорошо ли я подумал, берясь за неё?