Фрауке Шойнеманн - Первое дело таксы

– Подождите, сейчас я вам открою, – сказал он Доре. Он выглядел довольно приятно и весело улыбался. Но главное – в руке он держал ключ. – К кому вы хотите пройти?

– К фрау Гилберт. Я дизайнер и хотела показать ей образцы ткани. Но, к сожалению, её нет дома.

Мужчина кивнул:

– Фрау Гилберт пошла в пекарню. Я её только что встретил. Я впущу вас в дом, и вы можете оставить рулоны возле двери её квартиры. Фрау Гилберт вернётся с минуты на минуту.

Дора просияла:

– Вы очень любезны, господин…

– Гаус. Герберт Гаус. Я владелец пентхауса и живу прямо над квартирой фрау Гилберт.

– Ах, как удачно! – Дора обрадовалась ещё больше.

– Позвольте вам помочь? – предложил любезный господин Гаус.

Дора кивнула:

– С удовольствием. Признаться, у меня уже руки отваливаются. Эти рулоны ужасно тяжёлые.

– Охотно вам верю. – Гаус кивнул и забрал у Доры три рулона, оставив ей один.

Когда он поднимался впереди нас по лестнице, у меня в мозгу вдруг что-то щёлкнуло. Герберт Гаус! Тот самый негодяй, который из своего пентхауса стреляет в детей из водяного пистолета и прогоняет их с детской площадки. Тот самый, который не выносит ни детей, ни кошек.

Но всё-таки… гафф… этот Герберт Гаус очень приятный человек, помогает Доре… Он даже похвалил меня.

– У вас поразительно красивая такса, – сказал он Доре. – Наверняка первоклассная родословная. Угадал?

Я был просто поражён. Может, кошки что-то напутали? Неужели человек, который с первого взгляда понял, что у меня отличная родословная, может оказаться таким негодяем?! Мне было как-то трудно это представить. А он наклонился и погладил меня по голове:

– Ты потрясающий пёсик! Я совершенно не понимаю, как люди могут заводить кошку вместо собаки. – Он тихонько засмеялся. – Но с другой стороны – они заводят даже детей. Вот уж это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ужасно!

Гафф! Нет, кошки всё-таки не ошиблись – Гаус ненавидит кошек и детей. И я надеюсь, что у меня появится шанс разоблачить его! Во всяком случае, мне повезло…

Пока господин Гаус помогал Доре отнести наверх рулоны ткани, я лихорадочно думал, как мне воспользоваться шансом и попасть в квартиру Гауса, чтобы там отыскать и обезвредить водяной пистолет. Мы уже поднялись на второй этаж, а я так ничего и не придумал, на третьем этаже тоже, как и на четвёртом. Наверное, всё дело в том, что я плохо спал нынешней ночью. Кобальтово-синяя такса – надо же было присниться такому кошмару!

На четвёртом этаже Дора остановилась и сложила рулоны возле двери. При этом сумка у неё с плеча соскользнула – и из неё на пол выпали носовые платки, монеты, ручки и записная книжка. Прямо у меня перед носом. И тут меня наконец озарило! Одна из ручек, наполненная чернилами, была точно такая же, как у Констанции фон Таксенвальд. Ту ручку мы, щенки, разгрызли и после этого стали синими, как я в моём сегодняшнем сне. Я понял, что это не случайность – судьба дала мне знак! Если мой план сработает, то господин Гаус, возможно, добровольно пустит меня в свою квартиру.

Я схватил ручку и начал её грызть – хрум, хрум, ХРУМ! Я почувствовал, как жидкость из ручки потекла по моим губам и закапала на пол.

– Боже мой, Пауль! – с ужасом воскликнула Дора. – Что ты делаешь?! Что за свинство?!

Но господин Гаус рассмеялся и захлопал в ладоши:

– Так, у кого-то начался приступ озорства! Пойдёмте в мою квартиру, я возьму тряпку, а маленького озорника мы помоем под душем. Он весь в чернилах.

Ха-ха! Сработало! Мой план удался! Дора действительно взяла меня на руки и поднялась следом за Гаусом ещё на один этаж. Да, пентхаус – это квартира на самом верху. Гаус открыл дверь, и Дора вошла следом за ним. Вид этой квартиры меня поразил. Тут всё было совершенно по-другому, не так, как у семьи Швенке. Пентхаус состоял из одного очень большого и светлого помещения, мебели там было не очень много, а в центре располагалась кухня.

Короче, там было довольно пусто, и я надеялся, что быстро найду тот дурацкий водяной пистолет.

Единственное препятствие: я был не один, и всем бросилось бы в глаза, если бы я начал тут носиться и вынюхивать. Если Дора вообще спустит меня с рук. А сейчас она потащила меня к кухонному островку и – УЖАС! – посадила в раковину!

– Так, озорник! Давай посмотрим, отмоются ли чернила с твоей шёрстки! – Она открыла кран, и мне на лапы потекла холодная вода. АУУ! Как неприятно!

Господин Гаус рассмеялся, тоже подошёл к раковине и намочил губку:

– Я пойду на лестничную площадку и уберу чернильное пятно. В нижнем ящике лежат полотенца. Можете вытереть ими малыша.

Вскоре после этого Дора хорошенько обтёрла меня полотенцем, продолжая ругаться:

– Пауль, что ты придумал?! Как нехорошо: теперь из-за нас этому приятному господину пришлось вытирать пол!

Ха-ха! Никакой он не приятный! Мне хотелось громко крикнуть об этом, но я ограничился тихим ворчанием. Когда Дора наконец опустила меня на пол, я тут же побежал искать водяной пистолет.

– Эй, ты куда? – крикнула мне вслед Дора, и в этот момент в квартиру вернулся господин Гаус.

Ой, что же теперь делать? Дора наверняка захочет уйти, и мне поневоле придётся её сопровождать.

– Эй-эй, Пауль, иди сюда! – раздался вдруг шёпот слева от меня. Я огляделся – но никого не увидел. Ну и ну, мне уже и голоса мерещатся!

– Я здесь, за шторой!

Я побежал к окну, по обеим сторонам которого висели длинные, до пола, шторы. И под правой шторой я увидел прекрасно мне знакомые мохнатые кошачьи лапы. Сникерс! Как он сюда попал? Я сунул голову под ткань. В самом деле – там действительно сидел старый толстяк.

– Приятель, да ты и правда шустрый, – одобрил он. – Нам, кошкам, пока не удавалось даже и близко подобраться к этой квартире, а ты попал сюда с первой попытки. Респект!

– Ты шёл за мной? – удивлённо спросил я.

– Естественно! – мурлыкнул Сникерс. – А как ты думаешь? Разве я оставлю такого, как ты, новичка одного в опасной ситуации?

– Но ведь вы собирались проверить меня!

– Проверить – да, но не подвергать смертельному риску. И прежде всего я хотел узнать, насколько ты храбрый. Теперь я убедился: ты настоящий храбрец!

Моё охотничье сердце слегка подпрыгнуло при этих словах. Я понимал, что момент самый неподходящий, – но мне ужасно хотелось залаять от радости и облизать Сникерса с головы до кончика хвоста!