Владимир Свинцов - Жизнь собачья и кошачья. Повести и рассказы

— Как это? — не понял я.

— Приходит, вспоминает: не обидел ли кого… Скоро помрет.

— Но почему? — Удивился я. — Чем ему плохо живется?

— Ну, как… Крыс ловить уже не может.

— Пусть не ловит, мы все равно его любим, — не уступал я.

— Стыдно ему жить, не принося пользы… «Глупости…» — не сказал я, подумал.

Как-то Баська ушел и не вернулся. Больше его никто не видел.

— Кошки никогда не умирают дома, — сказала, тяжело вздохнув, мать.

— Как так?!

— Преданные они человеку. Очень… Не хотят, чтобы хозяин страдал, видя их смерть.

Боже мой, какая глубокая философия и суровая правда звучала в словах матери — мудрой женщины. И какая высокая порядочность в жизни и смерти «братьев наших меньших»… Я этого тогда не понимал.

Давно нет в живых матери. Отошла она в мир иной тихо, не нагружая заботами и страданиями своих детей и окружающих. Просто заснула и не проснулась. В народе говорят: «легкая смерть», и приходит она к тем, кто праведно жил, кто не оставил после себя зла. Царствие ей Небесное! Замечательным человеком была и очень совестливым…

И я уже не молод, и потому задумываюсь: могу ли я еще приносить пользу окружающим, не в обузу ли я им? Нет ли незаслуженно мною обиженных? Задумываюсь чаще, чтобы успеть исправить ошибки…

В феврале, будучи по делам в Москве, я через своего знакомого, совершенно случайно приобрел месячного щенка — дочь чемпиона Советского Союза по лосю, медведю, кабану среди западносибирских лаек — Боню. В самолете я не выпускал ее из рук, все еще не веря в удачу. Боня мирно спала, посапывая крохотным носом, и не доставляла абсолютно никаких хлопот.

Но зато дома, стоило только опустить щенка на пол, как раздался такой жалобный плач, что я поспешил снова взять его на руки. Мы срочно приготовили уютное местечко в картонном ящике, постелили мягких тряпок, и я вновь попытался сбыть щенка с рук, но не тутто было — опять плач. «Ничего, — решил я. — Поплачет-поплачет и перестанет». Но прошло пять минут, десять… Да к тому же Боня имела такой тонкий и пронзительный голос, что сердце мое разрывалось на части.

Дело к вечеру, а Боня не унимается. Понять ее плач можно, ведь она потеряла мать, братьев и сестер, а теперь тепло хозяйских рук. И я не выдержал, подошел, поднял ее, прижал к себе. И сразу, словно кто-то выключил звук — тишина. Кладу на место — рев! Я внимательно осмотрел щенка — все в порядке. В чем же дело? Неужели придется держать его на руках всю ночь или класть с собой в постель?

«Нет, нужно приучить», — твердо решаю и кладу свое сокровище в очень уютное, с моей точки зрения, приготовленное специально для щенка место. Но наши вкусы оказались разными, опять плач, вой, писк — весь арсенал сразу.

Мои домочадцы улеглись спать, а я, усталый с дороги, рассерженный, носил Боню на руках из комнаты в комнату и укачивал, как маленького ребенка.

Проходя через зал, я увидел на обычном месте, в кресле, нашего кота Васю. Он свернулся во внушительный, с женскую шапку, пушистый ком и спал. Это его постоянное состояние. По-моему, если он и просыпался раз в сутки, так только для того, чтобы поесть да перевернуться на другой бок. Был он серый, большой и лохматый. И меня вдруг осенило — ну-ка, пусть этот лежебока поработает. Я растянул его в кресло во весь рост, он даже не открыл глаза. Положил ему под бок Боню. Никакой реакции. И только когда та стала настойчиво что-то искать на его животе, Вася открыл один глаз и, наверное, хотел встать — лапы и хвост его дернулись. Но то ли сон ему сладкий снился, то ли от лени он совсем потерял способность двигаться, только глаз закрылся, и Вася продолжал спать. Боня, уткнувшись ему в живот носом, тоже заснула. Она, очевидно, посчитала, что спит со своей мамой.

Я на цыпочках прокрался в свою комнату и юркнул под одеяло. Поспать бы с полчасика, а еще лучше часик, пока эта плакса не поднимет своим ревом.

Проснулся я только утром. Вспомнил про щенка. Вскочил и заглянул в зал. Боня сидела верхом на Васе и усердно сосала у него ухо. Тот хмурил лоб, дергал хвостом, но глаз не открывал, притворялся спящим.

Так Боня спала с котом Васей, ела с ним из одной чашки целый месяц, пока не пришла пора ей перебираться во двор, в вольер.

В апреле мне подарили еще одного щенка — курцхаара Юту. Опять плач о потерянных родственниках, опять угроза бессонной ночи. Но я уже имел опыт и, мысленно извиняясь перед Васей, быстренько подсунул щенка к нему. Вася не то, чтобы был доволен, но стерпел. А утром знакомая картина — Вася в кресле, на нем Юта сосет ухо. Но зубы у Юты поострее, потому-то Вася и дергается всем телом и изредка протестующе открывает рот.

И опять целый месяц Юта и мама Вася, так мы теперь звали нашего кота, спали вместе, ели из одной чашки, пока не пришла пора нашей Юте перебираться в вольер к Боне.

С неделю мама Вася отсыпался, потом, почувствовав одиночество, стал проситься во двор. Он, конечно же, слышал веселый лай и возню своих дочерей.

Боня заметно подросла и уже походила на взрослую собаку, да и Юта была больше кота раза в два. Увидав маму Васю, они подняли такой радостный лай, так стремительно прыгнули навстречу, пылая родственными чувствами, что я поопасался пустить к ним кота. Мама Вася тоже раздумывал, сидя у меня на плече и щуря глаза. Зато Боня и Юта неистовствовали в своей радости. Подождав, когда они немного успокоятся, я все же пустил маму Васю в вольер. «Дочери» кинулись к нему и сначала облизали его от ушей до кончика хвоста, потом от избытка чувств Боня схватила маму Васю за голову, Юта за хвост и потащили каждая к себе в конуру, в разные стороны. Мама Вася недолго крепился и заорал благим матом. Мне пришлось срочно спасать его от проявлений дочерней любви.

Немного отдышавшись, мама Вася взобрался на столб вольера и стал приводить себя в порядок, изредка бросая сердитые взгляды на своих дочерей и выговаривая:

— Кто вас только воспитал такими… Хамки! Найти бы вашу маму да обсосать ей уши…

Немного пообсохнув и выговорив все, что думает о современной молодежи, мама Вася медленно и с достоинством удалился в кресло. А Боня и Юта долго крутились у забора вольера в надежде еще хоть раз выразить свою любовь маме Васе.

Героиня нашей повести — обыкновенная бездомная собака, каких, к сожалению, много. Они живут в наше время и в нашем городе. Вы часто видите их — худющих, голодных, с просящим взглядом и поджатым хвостом у подъездов многоэтажных домов, у общественных столовых, на рынках, около школ.