Ольга Кандела - Дарственная на любовь

– Может, сам поищешь? М-м? – съязвил Лунный. – Заодно свою доблестную гвардию по частям соберешь. Что-то подготовка у них, мягко говоря, хро…

Договорить он не успел, как и не услышал шагов за спиной. На голову вдруг опустилось что-то тяжелое, и последнее, что увидел Теар, уплывая в бессознательную тьму, – гаснущие искры неиспользованного заклинания в руках короля.

Казалось, обыск длился целую вечность. Тело занемело, затекли конечности, и найти положение, в котором было бы более-менее удобно стоять, становилось все труднее и труднее.

Королевские ищейки перевернули весь дом. До моего слуха доносился грохот мебели и короткие удары, с которыми лаэры простукивали стены. Проверили и мою – удивительно, но простенка ищейки так и не обнаружили. Зря я тряслась, боясь пошевелиться в своем маленьком тесном закутке.

Я не знала, что нужно от меня этим лаэрам, зачем я вновь понадобилась королю, но от страха липкий пот покрыл спину. На лбу выступила холодная испарина, а сердце норовило вот-вот выскочить из груди, заглушая своим стуком топот ног по дощатому полу.

А еще никак не давал покоя вопрос: что же стало с Лунным? Ведь, если Золотые вторглись в дом, то значит, Теар…

Я тряхнула головой, не позволяя себе думать о нем. Я вообще не понимала, откуда во мне взялось это беспокойство. Еще пару дней назад я искренне желала, чтобы этот предатель горел в аду, чтобы он исчез, испарился, делся куда угодно, лишь бы не видеть его. А теперь от мысли, что с Теаром могло что-то случиться, сердце болезненно сжималось. Я невольно стискивала в руке медальон в форме двойного полумесяца, пытаясь понять, почувствовать, угадать. Все тщетно…

И вообще, что за дурацкая привычка – думать о других? Я ведь никому ничего не должна. Пора бы уже понять это и позаботиться о себе.

Спустя пару часов в доме наконец все стихло. Лаэры ушли (а, может, лишь сделали вид, что ушли). Я выждала еще с час, убеждаясь, что снаружи все тихо и спокойно. Больше терпеть не было сил. Уставшие ноги ныли, и опять ощутимо тянул низ живота. Я уперлась ладонями в одну из досок, которые отрывал Теар, надавила изо всех сил, пытаясь вытолкнуть ее наружу, и с ужасом поняла, что у меня ничего не выходит. Попробовала выбить ее ногой, но эффект был тот же – доска не сдвинулась ни на миллиметр. То же самое произошло и со второй. Они сидели, словно влитые, а меня накрыла самая настоящая паника.

Я вдруг явственно поняла, что не смогу выбраться самостоятельно. Что Лунный, нарочно или нет, попросту замуровал меня в этом простенке.

Я похлопала себя по бокам, уверяясь, что на моей одежде нет карманов. Нет ничего, что могло бы помочь выбраться. Но под рукой не оказалось ни ножа, ни лезвия – вообще ничего, только медальон Лунного, но тот вряд ли мог быть полезен, разве что делать им зарубки на древесине или миллиметр за миллиметром выцарапывать дыру в стене. Но так я буду мучиться до самой старости!

Еще несколько раз я изо всех сил пнула доски. Потом уперлась в стену и попыталась выдавить их на рывке. Все без толку. И чем дальше, тем более безвыходным казалось мое положение. Разумом овладела паника, и откуда-то появилась боязнь замкнутого пространства. Чудилось, что стены давят на меня со всех сторон, и воздуха становится меньше.

Не придумав ничего лучше, я стала звать на помощь.

И уже было плевать, кто меня найдет – местные жители или оставшиеся в деревне Золотые. Пусть хоть сам демон явится на зов, лишь бы выбраться отсюда!

Но, сколько бы я ни кричала, никто не откликался. Казалось, мой голос тонет в пространстве, вязнет в густой духоте и толком не пробивается наружу. Спустя несколько минут отчаянных криков и ударов кулаками о стену я совсем охрипла и выбилась из сил. Сбитые костяшки нещадно саднили. Голос походил на воронье карканье.

И, когда я уже была готова разреветься от бессилия и похоронить себя в этом убогом простенке, вдруг послышался шум. И голоса, совсем близкие.

– Эй, кажется, здесь. Ломай! – Что-то с силой вонзилось в деревяшку прямо напротив моей головы, и я, зажмурившись, закрыла лицо руками. – Осторожнее!

В глаза ударил яркий свет, и, убрав ладони, я не сразу смогла разглядеть своего спасителя. Зато я сразу узнала его голос.

– Вот так неожиданность! Ну, здравствуй! – без привычного ехидства проговорил Сайф и потянул меня за руку, вытаскивая из узкого простенка.

Я попыталась выбраться, но ватные ноги отказывались слушаться, и, сделав первый же шаг, я рухнула в руки лаэра.

– Вот шерх! Да ты совсем не стоишь! Давно здесь? – обеспокоенно спросил Сайф и вдруг резко смолк.

Я проследила за его напряженным взглядом и обнаружила, что лаэр смотрит как раз на медальон Теара, висящий у меня на шее.

– Вот, значит, как… – задумчиво протянул Сайф, и я заметила еще несколько озадаченных взглядов от окруживших нас кольцом Лунных.

Что происходит?

– Теар в него какое-то заклинание вложил. – Мне почему-то захотелось оправдаться: медальон ведь не мой. И вроде это фамильная драгоценность, так что я не имею никакого права его носить. Наверное, это и покоробило Лунных. – Но больше он мне не нужен. Забери. – Я попробовала снять медальон через голову, но ничего не вышло.

Раз, второй… Он просто не снимался. Выскальзывал из ладони, словно маслом намазанный.

Да что за шерх?! Сначала стена, теперь это! И, кажется, лишь я одна не понимаю, что все это значит!

– Можешь не стараться, – с тяжким вздохом отозвался Сайф. – Ты не сможешь его снять, даже если очень сильно захочешь.

Поток ледяной воды хлынул Теару в лицо, заставив вмиг разлепить веки и тряхнуть головой, сбрасывая пелену сна. Следом за первым на голову Лунного обрушилось еще одно ведро воды. Он вскочил на ноги и дернулся, намереваясь дотянуться до обидчика. Но не тут-то было. Итару резко откинуло назад и припечатало к каменной стене. Позвоночник пронзила вспышка боли, а сам Теар зарычал, явно недовольный таким «гостеприимством».

Еще раз тряхнул головой и глянул на собственные руки. На запястьях обнаружились тяжелые металлические колодки, да не простые. От этих штучек так и разило магией. А всего в паре метров от Теара стоял мощный магический щит, не выпускающий заключенного за периметр.

Прекрасно! Выходит, он под арестом?

– Уже пришел в себя?

Лунный обернулся на голос и увидел спускающегося по узкой каменной лестнице Золотого. Ну, надо же, его величество так низко пал, что уже самолично наведывается в казематы? Или это только Теару оказана такая честь?

– А что, уже соскучились по мне? – язвительно бросил итару, послав приличия куда подальше. Больше он не станет любезничать. Только не перед этим лжецом и гнусным манипулятором.