Виктория Вольская - В отражении глаз цвета неба

– Кто ты? – только это я и смог произнести, смотря на изнасилованную мной незнакомку.

– Кто я? – девушка отпрянула, словно я ударил ее, и прерывистое рыдание сорвалось с ее губ. Я вздрогнул, увидев на ее коже темные пятна синяков под ремнем, быстрым движением отвязал ее запястья. Она немедленно принялась растирать затекшие руки. – У вас мой паспорт, прочтите там, кто я такая.

– Паспорт? – прошептал я, все еще не опомнившись, ум категорически отказывался осознавать все то, что произошло в этой спальне несколько минут назад.

Внезапно она начала хохотать, но смех перемешивался с рыданиями, тело трясло как после мороза. Видно, что она пытается остановиться, но не может ничего поделать – и продолжает рыдать и хохотать на моих глазах.

– Я… вам уже говорила… много раз говорила… – начала кричать она, но закончила фразу шепотом. – Уй… уйдите… Оставьте меня одну…

Она сжалась в комок, крепко обхватив руками колени, словно пытается защититься…. Внутренняя часть бедер у нее в крови и мне до тошноты противно на это смотреть. Точнее противно осознавать, что все это с ней сотворил я. У меня никогда не было девственниц. Но я знаю, чисто теоретически, что первый раз у женщин всегда связан с болью и поэтому, необходимо быть терпеливее и нежнее. А я… всю свою злость на Ирину выместил на ней.

– Т–теперь вам ясно, что я не ОНА? – прорыдала она.

На щеке сильно дернулся мускул. В голове не укладывается происходящее. Этого просто не может быть.

– Я не знаю, что сказать. Даже«прости» прозвучит сейчас, как издевательство по отношению к тебе. Но мне действительно жаль, – честно говорю ей все то, что вертится на языке.

Я, нахмурившись, коснулся пальцами ее запястий там, где на них остались темные полосы от ремня. Но она отдернула от меня свои руки так резко, что чуть не упала с кровати. Я встал около постели, не предпринимая больше попыток прикоснуться к ней, помочь.

– Синяки надо обработать, намазать чем–то, я не знаю, может мазь какая–нибудь есть, – бормочу я, пытаясь вспомнить, что лежит в аптечке. И вообще где сама аптечка.

– Вы изнасиловали меня! А вас больше заботят синяки на моих руках? – с трудом выговорила она, пытаясь прикрыть наготу.

Я подал ей покрывало, лежащее на кресле. Она дрожащими руками закуталась в него.

– Уверяю тебя, я сейчас тоже радости не испытываю, –ответил я. – Имя напомни.

– Да какая теперь разница, – с горечью прошептала она. – Можете смело называть меня Ириной, Светой, Катей. Вам ведь все равно, кого в постель свою тащить.

– Разве? Не будь я уверен на сто процентов, что ты моя жена, я бы не позволил себе подобного!

– Вау, – воскликнула бледная девушка. – Вы прям образец верности, спите исключительно с женой!

– Погоди–ка, – я взял ее за подбородок и повернул к себе лицом. – Такое сходство наводит на размышления, – я покрутил ее голову в своих руках, может пластическая хирургия? Но после пластики должны оставаться шрамы, а тут ничего нет. – В любом случае такое совпадение –это уж слишком.

– Слишком для кого? Мне надоел этот бессмысленный разговор, я хочу оказаться как можно дальше от этого проклятого дома и больше никогда не встречаться с вами! Вызовите мне такси немедленно.

– Не уверен, что я могу это сделать, – медленно произношу я.– Видишь ли, я еще не решил, что мне с тобой делать.

– Делать со мной?!

– Мне необходимо все обдумать.

– Если вы боитесь, что я напишу заявление на вас, то давайте договоримся. Вы немедленно отпускаете меня, а я, так и быть, не заявлю на вас.

– Не заявишь? Отчего же. Иди, пиши заявление. Или не хочешь? Может, тебе заплатить за молчание? – и тут в моей голове все складывается в единую картину.– Ах, вот в чем дело!!! Деньги. Сколько надо?

– Деньги?! – истерически закричала она.

– Да прекращай ты играть. Это Ирка придумала? У нее деньги закончились, вот она тебя и подослала ко мне, – я начал ходит по комнате, то в одну сторону, то в другую.– Я тебя с ней путаю, тащу в постель, там обнаруживается твоя девственность, и, вуаля, плачу за поруганную невинность. Ну, не томи, называй сумму. Во сколько вы ее оценили?

– Я не хочу с вами разговаривать в подобном тоне.

– А почему нет? – в бешенстве закричал я. – Разве сейчас не самый подходящий момент?! Вот я – насильник, вот ты – лежишь на моей постели в крови…

Я не успел договорить, как она снова начала хохотать – низкие, хриплые звуки вырывались из ее груди. Мои пальцы впились в ее плечо.

– Прекрати! – хрипло приказал я.

– Вы делаете мне больно! – завизжала Анна, и в ее пылающих глазах сверкнула ненависть.

И тут она принялась молотить по моим рукам, груди и шее, она продолжала и продолжала наносить удары своими маленькими кулочками. Я не сделал попытки уклониться, я терпел ее удары, глядя на нее сверху вниз. Наконец, силы у нее закончились, и она остановилась. Уткнулась лицом в колени и прижала к щекам ладони.

– Вы сумасшедший, – надломлено прошептала она. – Мне вас жаль, – она невольно содрогнулась. Слезы беззвучно потекли по ее щечкам.

Я не выдержал. Молча подошел, набросил на ее вздрагивающие плечи покрывало, которое спало с нее, а потом присел рядом и обнял ее.

– Тише, тише, – пробормотал я в путаницу ее волос, коснулся губами теплых ароматных локонов так легко, что она не почувствовала этого.

– Мне ничего от вас не нужно. Просто уйдите, уйдите… – прошептала она, умоляя.

Я встал и направился к выходу. Но остановился у двери, посмотрел на девушку, которая, свернувшись калачиком, лежала на краешке кровати, она так и не взглянула на меня. Я постоял еще какое–то время. Затем, крепко сжав губы от напряжения, вышел прочь.

Еще несколько часов я беспрерывно ходил по своей спальне, прислушиваясь к негромким, приглушенным рыданиям из комнаты напротив. В какой–то момент я даже подошел к двери и взялся за ручку, но не посмел. Снова вернулся к себе, но не стал закрывать дверь своей комнаты. Медленно подошел к креслу и сел лицом к открытой двери. Я сидел в кресле и безотрывно смотрел на дверь комнаты, в которой лежала чужая, незнакомая мне женщина. Теперь женщина. По моей вине уже не девочка.

Мне казалось, что минуты текут с мучительной, издевательской медлительностью. Напряженный и молчаливый, я то метался по комнате, то сидел в кресле, снова и снова изучая ее паспорт. Анна. Ее зовут Анна. Что я знаю о ней? Ничего, кроме того, что она внешне, как две капли воды моя жена. А вот внутренне полная ее противоположность. Она любит мясо, как и я, любит испанское вино, как и я. И боже, как она целуется. Как она невероятно пахнет… И она была невинной… Я мечтал стать первым мужчиной у Иры, а стал им для Анны. Неправильно им стал, насильно.