Кристина Ричи - Сломанный цветок

Матео

– Нет! – отвечаю даже не думая. Рефлекс отрицания давно ушёл в защиту.

Такой вот я.

Другим не стану притворяться.

Я настоящий, живой – из плоти и крови.

Можете закидать меня камнями, как в средневековье, или отправить на корм рыбам, как сейчас принято избавляться от ненужных людей, но я не соглашусь второй раз в жизни играть роль девчонки.

Мы похожи с сестрой, но я не её копия. Тем более, мы выросли, и различить нас с двойняшкой не составит труда, нам по восемнадцать лет. К тому же я не сумасшедший. Это же бред полный. Что она надумала?

Всё изменилось с последнего притворства и подмены нас в школе танцев. Одно дело, когда нам по десять, и меня легко было принять за Мирею, а другое – когда у неё торчат соски из–под обтягивающей майки, и задница затянута в чёрные душные колготки.

– Прошу тебя, Матео, умоляю! Ну хочешь, богу душу отдам? Последний раз! Если я не появлюсь на этом сборище, обо мне все забудут или напишут скандальную статью о том, что я покинула мир танцев. Это вопрос жизни, понимаешь? Мое будущее, – Мирея сидит у меня в ногах и почти расплющивает мои занемевшие пальцы в тонкий слой. А я думал, пятьдесят килограмм не чувствуются. Вот ещё один пункт, который я не смогу выполнить. Мне придётся за неделю сбросить вес около восьми килограмм, и как я вообще должен накачать себе грудь?

Она потянула мышцу на ноге, и доктор ей запретил заниматься танцами, плюс никакой нагрузки две недели. Как назло, у неё сбор в Сан-Франциско через неделю, если она не появится там – её исключат.

Прорваться на шоу было сложно, сестренка тренировалась и разучивала новые движения, не щадя своё тело. Прекрасно понимаю, что это важно, но как я могу притвориться ею? Это же из области фантастики.

– То было в детстве, и разучивал я твой танец почти месяц. Ещё и отец меня тогда заставил, потому что ты вывихнула шею… – пытаюсь разжать её пальцы и отцепить от моих джинс. Пальцам на ногах уже все равно конец.

– Ты занял второе место, а я и на последнее тогда не рассчитывала, – буркает сестра.

– Да ты издеваешься?! Я занял второе место, а ты не верила в меня? Ах ты, мелкая коза! – она резко дёргается с моих ног, хрюкая от смеха, и ползком передвигается к кровати.

– Сам–то похож на худощавого гнома, – шипит мне в лицо родная сестра, которую я придавил телом к кровати.

Пошевелив бровями, набираю слюну во рту и демонстрирую ей готовую слюнную нить, что тянется с моих губ, угрожая упасть ей на лицо. Мирея испуганно зажмуривает глаза и мотает головой из стороны в сторону.

– Нет! Только не это. Матео, ты не посмеешь!

– Мирея, хватит меня доставать, – отпускаю её и, взяв полотенце, направляюсь в ванную комнату.

Но эта мелкая проказница не знает границ. Вломившись ко мне, удивлённо округляет глаза и открывает рот.

– Ничего себе… он у тебя отрос. Это что… шланг для полива газона?

Кидаю в неё полотенцем, и та, визжа, убегает, что–то крича мне в ответ.

Быстро принимаю душ, моё состояние как у больного, словно я грипп подхватил. Мирея доведёт кого угодно, если загорится какой–то идеей.

Со вздохом смотрю на свое отражение в зеркале… Русые волосы немного выгорели на солнце за лето, лицо почти не изменилось – всё такое же детское, мои выцветшие голубые глаза никого не привлекают. Даже меня. Самооценку не поднял и доктор Хаус, которого советовала моим родителям родная тётка.

Вздыхаю ещё раз, вхожу в комнату и закатываю глаза. Мирея лежит своей задницей на моих подушках, а ногами в носках упирается в стену с плакатами группы «Devil May cry» (Дьявол умеет плакать).

Ещё в девятом классе мы с друзьями решили организовать свою собственную рок– группу, но оказалось, что наше желание несовместимо с затратами на технику с инструментами. Всё, что осталось от мечты – это мои рисунки.

Да, я тупо рисую нас с парнями на плакатах. Группу, которой не существует на самом деле.

– Убери ноги с плаката! – рявкаю на неё. Мирея поднимается с моей кровати.

– Я не хотела испортить твои каракули, брат. Ну, так что? Ты отправишься вместо меня на балл конкурсантов? А я впервые в своей жизни проведу целую неделю дома и начну придумывать новый танец …

Она мечтательно смотрит в окно, где последние лучи солнца скрываются за горами.

Понимаю, что согласившись на эту авантюру могу подвести её и придушить самого себя, но, вздохнув, осознаю, что не в силах ей отказать.

– Хорошо. Я поеду. Но это в последний раз, – я не могу отказать ей. Слишком сильно люблю её. Она мой родной человек.

– Аааа! Спасибо, Матео, ты лучший брат на свете! Уррра! – радостно визжа, хлопает Мирея, а я стою посередине комнаты, начиная понимать, во что ввязываюсь.

– Мне конец! – делаю я быстренько вывод.

Моя жизнь закончится тем, что я опозорюсь и опозорю сестру, если кто–нибудь поймёт, что Мирея – это не Мирея, а Матео Эрнандэс. Её исключат из кандидатов в шоу танцев, а я буду читать о себе в жёлтой прессе всякую чушь.

– Братик, не паникуй, мы подготовим тебя. От твоего визита зависит и моё будущее. Я напишу имена всех, кто может меня немного знать. Тебе нужно будет только два дня побыть на публике, остальные дни ты можешь провести в номере или изучить Калифорнию, – Мирея садится за стол и достаёт чистый лист, отодвигая локтем мои наброски.

– Я не представляю, как мы провернём всё это!

– Не переживай! Твой «шланг» мы примотаем к ноге, и никто не заметит разницы. Грудь у меня маленькая, к сожалению. Роста мы почти одного. Сделаем стрижку и чёлку на глаза. У тебя длинные волосы, и к тому же мы с тобой похожи, как две капли. Ты смазлив. Все привыкли, что я периодически ищу свой стиль. У нас даже голоса схожи. Тетушка никогда не различает нас по телефону.

– Что ты говорила про шланг?

– Прекращай. Всё получится. Ты ведь и танцевать немного умеешь.

– Если считать, что я помню только один танец с того самого выступления, то – да. Я отлично танцую.

– Сарказм, Матео, никогда не используй его в общении.

– Молчание – мой друг.

– Вот, так и надо! Эх, жаль я пропущу знакомство своих конкурентов. Говорят, в новом сезоне будет участвовать сам Трент Касс, – она старается произнести его имя сексуально.

Блевать тянет.

– Дурацкое имя.

– Он – сам секс, Матео. Все о нём говорят, как о восходящей звезде. Если я пройду первый тур, то мы с ним увидимся лично на пресс– конференции в Токио. Он знает много языков и к тому же умеет им пользоваться… ты понял? – сестра подмигивает и, высунув язык, трясет им как змея.

Тошнота всё ближе подступает к горлу.

– Хорошо. Я понял. Плевать я хотел на этого языкастого.

– Завтра же идём в салон к Теодору.