Алиса Лиделл - Под властью отчаяния. Часть 2. Катарсис

– Я тоже давно не встречала молодых людей, с которыми есть о чём поговорить, – с искренней радостью отозвалась девушка.

Внутри Люкаса всё похолодело, когда парень осознал, что этот голос принадлежал Салли. То есть с собственным парнем Смит теперь уже не о чем разговаривать, да?

– Разрешите пригласить Вас на танец, мисс Смит? – заправив длинную прядь тёмных волос за ухо, томным низким голосом произнёс незнакомый парень.

Выглядел он, честно говоря, как самый настоящий «плохой парень», на которых якобы толпами вешаются девчонки. На лице – колючая чёрная бородка, в глазах – страсть и пламя, на пухлой нижней губе – небольшой шрамик. Ну конечно такой тип парней будет нравиться Лексе, учитывая то, что её отец является гангстером. Как там говорят? Девушки ищут себе в мужья тех, кто похож на их родителя? Незнакомец сидел за столиком в компании своих друзей с крайне сомнительным внешним обликом, и надо признать, что этот молодой человек выигрывал их всех в плане красоты и очарования. Но была в этой сладкой улыбке и длинных густых ресницах какая-та необъяснимая тёмная тайна. Ему определённо стоило бы податься в гангстеры. Хотя, кто знает, может быть, незнакомец уже принадлежит какой-нибудь преступной группировке.

– Мисс Смит не танцует, – набрав воздуха в легкие, как можно более увереннее выпалил Люкас.

Видимо, это прозвучало не слишком-то и убедительно, потому что незнакомец лишь изогнул левую бровь и с издевкой уставился на бармена.

– Мальчик, не лезь во взрослые разговоры, – фыркнул посетитель. – Ну так что, крошка?

– Да брось, Люк, это всего лишь танец, – улыбнулась Салли. – Что с тобой?

– Всего лишь грязный развязный танец! Ха, и правда, что со мной? – честно говоря, Люкас совершенно не понимал, что говорит и творит, но адреналин в крови затмевал рассудок и мысли, выплёскивая наружу лишь внутренний огонь и… самую настоящую ревность.

– Человеческий танец – это искусство, а не брачные пляски животных, которые сейчас нам демонстрируешь ты, – остроумно подметил незнакомец, на что его дружки ответили громким смехом.

После этих слов Оливера словно облили ведром холодной воды. Господи, что он творит? Прямо перед ним сейчас сидит шайка крайне неприятных людей, которые за остроумие прямо сейчас могут оставить на всю жизнь в благодарность несколько шрамов. Ну подумаешь, Лекса решила найти себе парня. Что с того? Разве это как-то должно касаться Оливера? Салли и Люк – лишь выступление, а рабочий день уже закончился пять минут назад. Прямо сейчас Расмуссен вёл себя, прям как сама Ричардсон, когда не хотела принимать влюблённость друга в Молли. От этого становилось неприятно и противно, потому что Оливер помнил, какие смешанные эмоции тогда испытывал.

– Люк? – неуверенно произнесла Лекса, растерянно уставившись на друга.

– П-прости. Не знаю, ч-что на меня нашло, – вздохнул Оливер. – Это твоё дело. Не буду мешать.

Парень резко развернулся и направился к выходу из здания, чтобы добраться до дома. Он слышал, как вслед ему кричали те парни, причём в основном это были похвалы наподобие: «Молодец, ничтожество, понял, где твоё место». Но плевать, Расмуссен и без них знал, что Лекса рядом с ним – звезда, счастье и красота в истинном её обличье. Но ничего страшного, какое вообще Оливеру дело до личной жизни подруги? Правильно, никакого. Днём у парня было запланировало свидание с Молли. И прекрасно! Рядом с ней легко и свободно, рядом с ней все мысли определённо встанут на свои места.

Demons – Imagine Dragons

– Ты чего творишь, ненормальный? – послышались сзади крики Лексы, когда Оливер уже вышел на улицу. – Остановись же ты, чёрт тебя подери.

Расмуссен тяжело вздохнул и послушно замер на месте.

– Ты чего-то хотела? – попытался выдавить из себя улыбку юноша.

– Что ты, блять, творишь? – продолжала кричать девушка. – Я всё понимаю, Салли и Люк, да, но это всего лишь танец! Это ты нашёл себе Молли, а я, между прочим, тоже человек и мечтаю о любви! Ты мне никто, чтобы ограничивать меня в чем-то, – буквально прошипела Ричардсон.

– Я уже извинился, – вздохнул Оливер. – Что ты ещё от меня хочешь? Да, я перегнул палку, но лишь по той причине, что испугался за тебя. Тот парень не внушал доверия.

– А знаешь, кто ещё не внушает доверия? – продолжала кричать Лекса. – Я! Верно, сама я! Дочка грёбаного гангстера! Какого же тогда хера ты всё ещё со мной водишься, если самую настоящую опасность представляют для тебя не те парни, а я сама? Или ты не понимаешь, что мне достаточно сказать моему отцу, что ты пытался залезть мне под юбку, как он без разборок заставит гангстеров притащить тебя к себе, чтобы распилить на части собственными руками?

Парень прикусил губу, пытаясь сдержать ту боль, которая разрасталась до необъятных размеров, сжимая все органы.

– То есть в твою голову приходят такие мысли, да? – разбитым голосом произнёс Оливер.

– Не приходят, блять, они не приходят! – не успокаивалась Алексия. – Ты тот, кого я буду защищать ценой своей жизни, ты тот, ради кого я не побоюсь пролить кровь. Как ты думаешь, захочу ли я сама стать причиной твоих трудностей?

– Я не п-понимаю, Л-лекса…

– Да что тебе не понятно-то? Мне кажется, это уже поняли все, кроме тебя, слепой ты индюк!

– З-зачем ты оскорбляешь м-меня? Ч-что я т-тебе сд-делал?

Лекса набрала воздуха в лёгкие и сжала края своей куртки, потянув её вниз. Но этого было недостаточно, чтобы успокоиться. Внутри бушевал целый ураган эмоций, который прямо сейчас мог вырваться наружу и сразить наповал всех, кто находится поблизости. Девушка криво усмехнулась, испепеляя Оливера разгневанным взглядом, и, пристав на носочки, резко дёрнулась вперёд, обхватив шею юноши одной рукой, а другой – схватившись за его волосы и потянув их вниз, и больно с чувством прижалась своими красными от помады губами к тонким бледным губам Оливера.

Расмуссен оцепенел, совершенно не ожидая от Алексии этого поступка, но девушка не сдавалась, напористо продолжая целовать парня, желая передать в этом поцелуе все свои противоречивые чувства и рассказать Оливеру то, что так тяжело произнести вслух. И крепость пала, не выдержав ударов врага.

Расмуссен очень робко и неумело начал отвечать на поцелуй Лексы. Ричардсон в секунды стала куда нежнее и осторожнее, когда поняла, что уже не обязательно добиваться своего насилием.

И это было так странно и противоречиво, потому что Лекса, несмотря на свою влюблённость, никогда не воображала того, как поцелует Оливера, а сам Расмуссен вообще понятия не имел, зачем ответил на этот порыв, зачем подарил свой первый сокровенный поцелуй своей лучшей подруге, а не, казалось бы, любимой девушке.

Олли, наконец, осознав происходящее, осторожно оттолкнул от себя Лексу, вглядываясь в её лицо испуганным взглядом. Ричардсон некоторое время находилась в полном оцепенении, но спустя пару секунд пришла в себя, нахмурила брови и быстро отпрыгнула от парня.