Та - Квир

Дело в том, что подобную встречу глаза в глаза он пережил много раз. Но, тогда он был не он сам, а его отец Николай. Девчонка эта была, не Алина с перепачканным лицом, взлохмаченными волосами да в драных джинсах, а его красивой мамочкой Наоми. Там в перевертыше он был русским парнем, не японцем, а она наоборот – японской девушкой, а не русской. И все это, сразу дало понимание Тору, что все, что должно произойти в его жизни, уже началось. До этого момента была подготовка, жизнь же настоящая стартовала в тот момент, когда под ее ногой хрустнула сухая яблоневая ветка, и он, смотрящий себе под ноги, вздрогнув, поднял растерянное лицо, и встретился с ее таким же не мигающим взглядом.

Бабушка Наоми, что в переводе с японского означает «красота», будучи на летних каникулах со своей институтской группой в Швейцарии, встретила дедушку Николая. Именно эту романтичную историю Ли обожала и просила пересказать ей всякий раз, когда гостила у бабули с дедулей, коих называла одним словом НаНи, сложенном из первых слогов их имен. Тогда НаНи садились в гостиной на диване, Ли сворачивалась клубочком между прародителями, положив голову деду на колени, а бабушка, укрывала ее ножки тонким пледом, прежде, чем они вдвоем начинали рассказывать внучке о своей встрече.

Николай познакомился со своей судьбой тогда, когда был в Швейцарии на каникулах, как много лет позже и его сын Тору в русской деревне летом. Только он сбежал с института на несколько недель, чтоб узнать, чего стоит. Его друг по протекции работал в небольшой столичной туристической фирме, принадлежащей родителям. Он бесплатно помог Коле с выбором доступного жилья в Швейцарии да с прочими документами, в обход работы. Был октябрь 2012, в первый день прилета Николай сидел за столиком в открытом кафе, а Наоми проходила со своими друзьями на экскурсии по улицам пригорода и они случайно встретились глазами. Русский парень и японская девушка – такая банальщина и одномоментно несуразица.

Николай знал о Японии достаточно, чтоб понимать, что он не в силах вскочить и бежать за той, что украла его взор. Наоми же больше не слышала подруг, а все оборачивалась на него, удаляясь, словно во сне. Николай успел только резко встать, от чего загремела посуда, и то ли кивнуть, то ли поклониться. Он сам не понимал, что делает, это было рефлекторно. Обычно улыбчивый парень, забыл даже о том, что такое улыбка. На него словно обрушился водопад смолы, и он горел в нем, не двигаясь и застывая. Лишь хлопая глазами, провожал ее в оцепенении.

Наоми тоже не поняла, что произошло, и не сделала ничего, позволив подружкам под руки увести ее прочь от этого странного и красивого молодого человека. Позже, когда она вернулась в отель в другом городе, где они остановились, она поняла, что не в состоянии думать ни о чем кроме того момента, как он смотрел на неё.

А Николай, влюбленный в Японию, но никогда даже не мечтавший о японских девушках, все уже решил для себя: что отыщет ее, чего бы ему это ни стоило. Теперь-то он понял, почему его так страстно интересовала эта страна. Все сложилось в единую картинку и он увидел, что непроизвольно год за годом тянулся к знаниям о Японии, о том месте, где живет его судьба.

Наоми в этот же день обратилась к руководителю своей группы и, собрав вещи, закрыла все дела с документами. Она не стала прощаться с подругами, предупредив лишь соседку, что уезжает, и чтоб та прикрыла ее во всех делах и особенно с родителями, если те позвонят в отель. Предстоял большущий скандал, но позже, а это сейчас было не главным.

Отправившись в постель, как только смогла, она пыталась уснуть, чтоб встать, как можно раньше. Но, так и не смогла выкинуть его из головы! Лишь периодически дремала, проваливаясь в короткие бурные сны, в которых слышала свой смех и видела множество его глаз, как бывает в фильмах ужаса. Ей вовсе не было страшно, когда она просыпалась. Наоборот, она вздрагивала и с досадой понимала, что ни единой пары его глаз в этой комнате нет даже в помине. А ей не хотелось больше ничего, кроме того, чтоб он снова смотрел на неё, словно она единственная, последняя девушка в целом мире.

Наутро следующего дня, Наоми не оглядываясь вышла из отеля. Не задумываясь о расписании автобусов, сразу взяла такси, чтоб поскорее вернуться в пригород. Она не знала, что будет делать и зачем. Наоми понимала только, почему она так решила и твердо была убеждена, что иначе поступить не может. Не стала звонить родителям, ведь ее группа возвращалась домой только через неделю. Это значило, что целую неделю она предоставлена самой себе. А может даже и ему, парню из кафе, который как в фильме, просто одним взглядом и своим растерянным лицом, перечеркнул всю ее жизнь.

Перечеркнул потому, что все для нее было предрешено. Расписано родителями на десятилетие вперед и прогноз на остальную жизнь был тоже ясен в общих чертах по обозначенным главным пунктам. Но, как часто бывает с детьми, которых воспитывают в строгих рамках, рано или поздно те осмеливаются выйти за пределы, выдуманных родителями, границ. Наоми перешагнула их, как только приняла решение выйти из учебной группы, не говоря обо всем остальном.

А остальным было то, как она поселилась в самый доступный отель, который смогла найти. Побросав вещи по местам, переоделась в свежее платье и побежала сразу туда, где надеялась встретить его снова. Она пришла рано, и долгое время не решалась на действия. Ходила по улице взад и вперед, делая вид, что разглядывает витрины и каждую деталь вокруг, словно художник, решивший запечатлеть на холсте этот фрагмент города.

Она видела, что его нет, но все равно не могла идти в кафе, сесть, к примеру, за его вчерашний столик или столик напротив, и заказать себе завтрак. Эти действия, явись он, напрямую рассказали бы ему о ее желании знакомства. И она действительно хотела только этого, но не умела сделать первый шаг. Во всяком случае, думала о себе, как о человеке не способном на откровенность с посторонними, и тем паче, с юношей. О факте того, что она уже здесь и это очень смело, она старалась не думать, а то, что он будет здесь не сомневалась ни на секунду.

Прогулявшись несколько раз вдоль улицы и обратно, она поняла, что выглядит глупо в глазах, хотя бы официанта того кафе, в витрину которого заглядывает и здоровается уже шестой раз подряд. Раскрасневшись и вспотев, хоть беги и переодевайся, она все же направилась в нужном направлении и почти уже подошла к нужному столику, но духу хватило лишь мимолетно коснуться рукой спинки стула. Пришлось пройти вперед, открыть дверь кафе и выбрать место внутри.

Там, к слову, Наоми стало комфортнее, когда она стала оглядывать интерьер, доставая вещи из сумочки. Она не знала, что под прицелом, что в то время, как она решилась сделать шаг в сторону кафе, Николай уже повернул из-за угла и, хотя шел, глядя себе под ноги, мечтая о ней, почему-то поднял глаза в тот момент, когда ее рука скользнула по спинке стула на котором вчера сидел он.