Данилов ставропигиальный мужской монастырь - Свобода любви или идол блуда?

Примером правильной богобоязненности и плодов её — уклонения от зла — был Иосиф Прекрасный. Златоуст в одной из проповедей говорил, что велика вера и велико мужество трех отроков перед пылающей печью в Вавилоне. Но, говорил он, вера Иосифа и его целомудрие перед лицом соблазнов в доме Потифара стоят больше. Там — разожженная печь и смерть, кажущаяся неминуемой. Здесь — печь похоти, обжигающая ежедневно. Ведь жена Потифара ежедневно говорила Иосифу, а он не слушался её, чтобы спать с нею и быть с нею (Быт. 39, 10). Он — раб, то есть человек, лишённый свободы, а она — его госпожа. Он — в том возрасте, когда и без дополнительных искушений юноша пламенеет различными мечтами и желаниями. Но все же Иосиф говорит: « Как же сделаю я сие великое зло и согрешу пред Богом » (Быт. 39, 9).

Лучший способ обрести страх Божий, это — жить вблизи человека, у которого есть Божий страх. С этим человеком не обязательно молиться вместе. Достаточно ловить рыбу или заваривать чай. Тайным способом страх Божий сообщится от души к душе. Но в том-то и проблема, что носителей благодатного опыта до чрезвычайности мало. Остается спасаться как бы из огня (1Кор. 3, 15), мобилизуя все силы на борьбу с ленью, унынием, на сопротивление соблазнам. Ободряет, что Христос никому, кроме диавола, не говорит: отойди от Меня (Мф. 4,10). Напротив, говорит: придите ко Мне (Мф. 11,28), и ещё: приходящего ко Мне не изгоню вон (Ин. 6, 37).

Не только Ветхий Завет, но и Новый, в случае прочтения под углом зрения борьбы с плотскими грехами, даёт нам понять, что блуд — не просто свойство нашей испорченной природы, но оружие в руках врага, направленное против нас самих. И нужно плоть распять со страстями и похотями (см.: Гал. 5, 24), чтобы врага обезоружить.

Нужно вчитываться в Писание и всматриваться в образ Распятого за нас Иисуса. Поскольку Он пострадал за нас плотию, то и мы должны вооружиться тою же мыслью; ибо страдающий плотью перестает грешить (см.: 1 Пет. 4, 1).

«Мыслью надо вооружиться». И это, пожалуй, самый важный вывод из сказанного.

Через несколько лет после революции известный социолог и философ культуры Питирим Сорокин провел в Петрограде социологическое исследование и ужаснулся — полученные данные явно свидетельствовали, что в общественной жизни может произойти невиданная доселе катастрофа. Что же так встревожило социолога? Он обнаружил, что резко возросло количество разводов — на 10 ООО браков их приходилось аж 96. Какой бы шок испытал молодой философ культуры, узнав, что сегодня (и это только по официальным данным) из 10 ООО тысяч браков 5 ООО заканчиваются разводом? И что бы он ответил на вопрос: «Произошла ли в общественной жизни катастрофа»? Социальная катастрофа, несомненно, произошла уже тогда, разве революция это не социальная катастрофа? А возрастание числа разводов было уже следствием этой катастрофы, ведь в это время в общественном сознании произошел шокирующий сдвиг — выдвигались идеи полного упразднения такого института как брак. Однако обществу потребовалась социальная мобилизация — и институт брака был укреплен, аборты были запрещены законом. Добрачное целомудрие стало нормой социальной жизни. Когда немцы стали посылать в Германию на работы наших людей, то немецкие врачи, осматривавшие наших девушек брачного возраста, с удивлением обнаруживали стопроцентную девственность. Один из умудренных жизнью немецких врачей высказал даже мысль о том, что нацию, которая несет такую нравственную чистоту, победить невозможно. Интересно, что он связал устойчивость и консолидацию общества с телесной чистотой, являющейся выражением общественной нравственности.

Но почему именно на основании женского целомудрия немецкий врач сделал вывод о нравственной чистоте всего общества? Отсутствие целомудрия в обществе — это отсутствие целостности, цельности в отдельных личностях, а, стало быть, и во всем обществе. В женской нравственности общество особо уязвимо, потому что женщина определяет нравственность в семье, а через семью и во всем обществе. Если женщины в обществе нравственны, то нравственно и все общество, а нравственное общество — это целостное общество, сплоченное высокими идеалами жизни, а значит, — сильное, неодолимое общество.

Сегодня все переменилось — семьи разрушаются с феноменальной скоростью и в огромных количествах, а добрачное сожительство стало нормой — в школах дают уроки с наглядными пособиями, цель которых — обучить такому сожительству.

Семья — это первичная ячейка социума; если эта ячейка разрушается, то страдает и весь социум. Катастрофа — это процесс, и если при поверхностном взгляде на происходящее ещё не видно следов явного разрушения, то при взгляде пристальном видны углубленные трещины в громаде социальной пирамиды. При возникновении в этой растрескавшейся пирамиде чрезмерного напряжения — может произойти её мгновенное разрушение. Многие специалисты, изучающие социальные изменения, предупреждают о возможности катастрофического распада общества. Например, такой видный политолог как СЕ. Кургинян, предсказавший в свое время распад Советского Союза, весьма аргументированно доказывает, что наше общество деградирует и мы, постоянно увеличивая скорость сползания, низвергаемся в пропасть социальной катастрофы.

Однако многие возразят: «Несмотря на такое количество разводов и абортов, мы, в общем-то, живём неплохо — даже лучше, чем жили раньше, а кризисы — это временное явление, они и прежде бывали, но потом их успешно преодолевали. Так что нет прямой связи между распадом семей, возрастанием количества абортов и социальной деградацией — это притянуто за уши».

Тогда поставим вопрос иначе: «Может ли общество быть устойчивым, если возникает демографическая проблема? Или, говоря проще, может ли общество сохраниться, если оно испытывает недостаток в тех, кто его образует — в людях»? Очевидно, что не может — оно неизбежно начнет разрушаться, потому что у него не будет тех, из кого оно строится и кем обновляется. По официальным данным в 2007 году было сделано 1 млн. 407 тысяч абортов [1] См. об этом на сайте: www.choicewomen.ru. . А по оценкам экспертов, просчитывающих ещё число неучтенных абортов (большинство противозачаточных средств являются абортивными) — их количество колеблется от 2,5 до 4 млн. в год. Кроме того, после совершения абортов 6,5 млн. женщин в России стали бесплодными. Это настоящая война, в которой мы теряем людей больше, чем потеряли в Великой Отечественной.