Энн Куин - Оттепель

– Давай я, – Оливии захотелось поиграть в хозяйку.

– А ты пока лучше налей глинтвейн, – очень мило предложила она.

– Как скажешь.

Торин не стал сопротивляться ее порыву и передал ей вещи, а сам пошел на кухню наливать глинтвейн. Подойдя тихо к Оливии, он хотел окликнуть ее, но услышав его шаги, она первая повернулась и взяла предложенную чашку. Они опустились на шерстяной ковер возле камина и начали медленно пить глинтвейн. Заметив, что Оливия дрожит, Торин встал и накрыл ее пледом. Они оба не проронили ни слова, боясь разрушить словами созданную гармонию. Оливия продолжала сидеть и смотреть на огонь, пытаясь побыстрее согреться. Торин не стал садиться рядом с ней, а ушел в темный угол комнаты. Оливия не поворачивалась, чтобы узнать, где он, интуитивно зная, что он находится в комнате. Неожиданно заиграла музыка, и она повернулась.

– Немного музыки, – игриво произнес Торин.

– Моцарт?

– Не знаю, может быть.

– Это фортепианный концерт Моцарта!

– Я же сказал, что не знаю. Я поставил первую попавшую пластинку.

При выборе пластинки он, конечно же, вспомнил фразу из досье: «Любимый композитор – Моцарт», периодически он специально слушал его дома.

– Я знаю, это фортепианный концерт Моцарта, – уже в который раз просвещала его она, – я просто думала, что ты поставил свою любимую пластинку.

– Эта? Я вообще не любитель классики, – говорил он, присаживаясь рядом с ней.

– Очень жаль! – она разочарованно поджала губы.

«А как же его походы в оперу? Странно, он же частенько слушает классическую музыку».

– Почему?

– Я просто думала, у нас появится общая тема для начала разговора.

Хоть она и старалась касаться такой же равнодушной, но уже начала подозревать, что он ей врет.

– По-моему, до этого мы прекрасно справлялись с разговорами, – лукаво сказал он.

– Если честно, сейчас у меня нет ни одной идеи, – искренне призналась Оливия.

«Так значит все, что ты мне о себе говоришь, может быть ложью?»

– Мы можем во что-то сыграть.

– Я же сказала, что не играю в азартные игры, – суровым тоном произнесла Оливия.

«Что я уже сказал не так?»

Заметив резкую перемену в общении, он насторожился.

– Я помню. Но есть безобидные игры.

– Например? – без энтузиазма спросила она.

– Например… бутылочка, – Торин болтнул первое что пришло в голову, – да, бутылочка, очень безобидная игра.

Она видела, как он старается наладить отношения, и ей стало его жаль.

«Почему мне не хочется с ним ссориться?»

– Но вдвоем в нее играть не интересно.

Подыгрывая ему, она делала вид, что совсем не смущена его предложением.

– Тем более что ты плохо целуешься.

– Плохо? Я?

– Увы, да! – она пожала плечами.

Поняв, что она дурачится, он обрадовался.

– В свое оправдание я могу сказать, что я не участвовал в поцелуе в лифте. А сейчас готов продемонстрировать свое мастерство.

Отведя руку с чашкой в сторону, Торин попытался поставить ее на пол, наклонил лицо к ней.

– Боюсь, мне придется отказаться!

Вытянув руку и положив ему на грудь в область сердца, она его затормозила. Торин замер, ее прикосновение пробудило в нем прилив желания.

– Почему? – специально хриплым тоном произнес он.

– У меня есть собственное маленькое правило. Я не целуюсь на первом свидании.

Улыбнувшись, она оттолкнула его рукой, испугавшись приятной теплоты его тела.

– Ты даже не знаешь, от чего отказываешься, – флиртуя, заметил он.

– Верю! Но я воздержусь.

Она изо всех сил старалась казаться спокойной, но все ее тело, возможно, от алкоголя, а может, от уютной атмосферы, отказывалось подчиняться.

– Тогда я не знаю, что еще можно предложить из развлечений, – пожал плечами Торин.

– Может, поедим? – предложила Оливия.

– Ты голодна?

Немного шокировано посмотрел он ей прямо в глаза.

– А ты нет?

– Я бы не отказался что-нибудь пожевать. А ты всегда так много ешь?

– Я немного ем, просто часто и маленькие порции. Такой режим, вот желудок и требует.

– Даже не знаю, что есть в холодильнике.

Торин встал и направился в кухню. На улице уже смеркалось, и он хотел было включить свет, когда Оливия его остановила:

– Не надо! У тебя есть свечи?

– Есть.

– Давай лучше зажжем свечи.

– Они лежали где-то на кухне, я постараюсь их сейчас найти, – сказал Торин и пошел в кухню.

Оливия тем временем встала, сняла с себя плед и положила его на диван. Взяла с пола две пустых чашки и последовала за Торином на кухню. Торин как раз зажигал свечи.

– Так лучше?

Торину страшно хотелось ей угодить, и то, что она как всегда командует, его не раздражало.

– Просто прекрасно! – Оливия искренне улыбнулась.

– Сейчас посмотрим, что у нас есть в холодильнике.

Торин открыл холодильник.

– У нас есть свежемороженая рыба, овощи, сыр, пачка равиоли, кусок копченой индейки, яйца, консервированные персики, мороженое, бутылка белого и бутылка красного сухого вина, – он вопросительно поднял на нее глаза. – Что из всего этого ты бы хотела съесть?

– Я буду все, что ты приготовишь.

– Я? Разве готовить будешь не ты?

– Это один из моих недостатков – я не умею готовить, – придумала быстро она.

«Интересно посмотреть, как ты выкрутишься!»

– Любая девушка умеет готовить.

– Значит, я не любая, – с большой любовью к себе произнесла она.

– Значит да! – унывающим голосом подытожил он. – Тогда предлагаю запечь рыбу с овощами. Согласна?

– Я не против, – умиляясь победой, согласилась Оливия.

«Она не против!» – бурчал про себя Торин, сам же вспомнил еще одну фразу из ее досье: «Закончила с отличием французскую школу кулинарии».

«И что на этот раз мы пытаемся выяснить?» – спрашивал он себя, но от расспросов отказался.

Пока его голову посещали разные сомнения, он с легкостью почистил два стейка форели и разложил их на листах фольги. Поперчив и посолив рыбу, он положил рядом маленькие молодые морковки и порезанный кольцами лук. Сбрызнув полученное оливковым маслом, он завернул рыбу в два аккуратных конверта из фольги, положил их на противень и включил духовой шкаф. Оливия с восторгом наблюдала за происходящим, восхищаясь его грациозностью на кухне под прекрасное сопровождение очередного произведения Моцарта.

«Да тобой приятно управлять! Все-таки правду говорят, что мужчины лучшие повара, – думала Оливия. – Вот он стоит в фартуке, который явно ему маловат, его руки такие большие и сильные, он так легко разделал рыбу и овощи, а самое прекрасное во всем этом, что он готовит и старается для меня», – с явным возбуждением думала про себя Оливия, оценивая Торина.

Она даже чуть открыла рот, но полет ее мыслей оборвал звук закончившейся пластинки. И тут, словно очнувшись, она заметила, что Торин смотрит прямо на нее и что-то говорит.