Юрий Шапошников - Истоки богатырства. Секреты атлетизма

А где оно, спасительное дерево? Котовский попытался еще раз приподняться, чтобы оглядеться окрест себя, веревки со страшной болью тут же впились в его измученное тело. Господи, может, и впрямь легче успокоиться, затихнуть — смерть на морозе, сказывают, и впрямь сладкая, неслышная.

— Нет, не сдамся!— сказал он уже спокойно и твердо, словно обдумал верное дело.— Когда мальцом лежал избитый-исковерканный, тогда разве легче было? Больной малыш выдержал, а теперь здоровый мужик, разве можно сдаться? Шутки, порода Котовских крепкая. Сто верст буду катиться по степи, но избавление от смерти найду!

И он вновь покатился к темной полоске где-то возле горизонта: то ли мерещится, то ли и впрямь лесок?

...Ему удалось освободиться от ве^ревок. Характер Котовс- кого и впрямь оказался крепче кремня.

На следующий день он добрался до Балты: без документов, без денег. Чтобы не умереть с голода, согласился на самую черную работу — грузить баржи. Наступили времена, хуже которых не бывает. Но в это же время он завел новые знакомства, начал читать марксистскую и социал-демократическую литературу. Начали, казалось, открываться широкие горизонты. И вдруг...

Пан Скоповский узнал, что Котовскому удалось спастись. Это разъярило его. Он подал в суд клеветническое заявление: дескать, бывший работник растратил его, помещиковы, деньги—77 рублей. Нашлись лжесвидетели. Григория Ивановича посадили в камеру арестного дома.

Вонючая тюремная обстановка произвела на Котовского жуткое впечатление. Он вновь себя почувствовал словно связанным, когда лежал на жалком клочке соломы в санях. Началась нервная горячка. Состояние здоровья было критическим. Даже видавший виды тюремный врач обратился с ходатайством к следователю: «Освободить Котовского,

оставив его под надзором полиции».

— Поблажки смутьянам не даем!—отрезал следователь. Сознание того, что мучают его безвинно, наполняло сердце

Григория Ивановича негодованием к этим типам в погонах и регалиях, облеченных властью казнить или миловать.

— Вы еще меня узнаете!— приговаривал сквозь зубы Котовский.— За понюшку табаку меня не возьмете!

И он, как в детстве, вновь и вновь проделывал упражнения, укреплял дух и тело: «Будущее принадлежит сильным!»

* * *

31 августа 1906 года во все концы необъятной Российской империи полетели секретные телеграммы: из кишиневской тюрьмы бежал особо опасный преступник Г. И. Котовский. Приметы... Следует принять необходимые меры к опознанию и задержанию.

Побег этот весьма любопытен. Но заметим, что до него Котовский успел освободиться и короткое время прослужить в 19-м пехотном Костромском полку. Но он не мог служить в армии, которая подавляла крестьянские волнения, участвовала в порках и истязаниях его собратьев. Он самовольно покинул полк и вернулся в Бессарабию. В это время здесь проходили митинги, стачки, демонстрации, забастовки. Котовский решил посвятить свою жизнь делу освобождения рабочих и крестьян от самодержавной власти.

Он сколотил боевую группу. У военных конвоев и полицейских, занимавшихся репрессивной деятельностью, он отбивает арестованных за аграрные беспорядки крестьян, отбирает оружие. Проводит ряд экспроприаций, которые, по замыслу Григория Ивановича, должны служить делу революции. Политический характер деятельности отряда были вынуждены признать чиновники департамента полиции й окружного суда.

18 февраля 1906 года Котовский появился на одной из своих конспиративных квартир в доме номер 9 по Куприяновской улице. Об этом узнал провокатор, член партии эсеров Зильберг. Котовский был схвачен, а Зильберг в полицейском участке оставил расписку: «Получил одну тысячу рублей».

Едва оказавшись в тюремной камере, Котовский начал готовить неслыханный до того побег. Со свойственным ему размахом Григорий Иванович решил арестовать всю тюремную и воинскую охрану, захватить тюрьму, а затем хитростью завлечь туда помощника прокурора, полицмейстера, приставов и жандармов, задержать и в наказание за их вредную деятельность посадить... в карцер.

Это еще не все. Затем следовало вызвать конвойную команду якобы для повального обыска, разоружить ее и, имея в своем распоряжении воинскую форму, инсценировать отправку большого этапа заключенных в Одессу.

После этого надо было захватить целый железнодорожный состав и следовать по своему усмотрению. Вот это подвиг!

Учитывая традиционную российскую бестолковость чиновничьего аппарата, план этот, как ни удивительно, мог осуществиться. Но когда вся внутренняя охрана была арестована, несколько уголовников подняли ненужный шум и привлекли внимание наружной охраны.

К восставшим были применены самые суровые меры, а их руководитель Котовский оказался в специальной «железной камере», находившейся под особой охраной на высокой башне.

Мужество и удивительная сила Григория Ивановича помогли ему совершить отсюда побег, причем он был обставлен романтической обстановкой средневековых романов. Жена крупного чиновника оказалась весьма расположенной к Котовскому. В силу высокого положения ее мужа ей было разрешено личное свидание с заключенным. Она поднялась в «железную камеру» и тайком от конвоира передала Котовскому браунинг, пилку и — конечно же!— шелковую веревку. Все, как в приключенческих романах!

Но это было лишь малой частью дела. Нечеловеческих усилий понадобилось, чтобы на большой высоте от пола, оставаясь незамеченным охраной, перепилить две толстенные средние решетки и выгнуть их наружу кверху. Позже, когда шло следствие по делу о побеге, чиновники отказались верить, что все это мог совершить один человек без всяких механизмов, голыми руками! Но правда была именно такой.

Котовский ни дня не пропускал без того, чтобы час*другой посвятить имитационной гимнастике, о которой мы уже упоминали. И все это оказалось под силу человеку, который в детстве был приговорен докторами к пожизненному постельному режиму. Велика сила духа, но и велико могущество, заложенное в физических упражнениях! Об этом следует помнить.

Впереди Котовского ждали тюрьмы, кандалы, приговор к смертной казни через повешение, замена приговора вечной каторгой, этапы, побеги и снова борьба за свободу, за жизнь...

Позже, вспоминая «образцовую каторжную тюрьму», Г. И. Котовский писал: «Одиночный режим в течение двух с половиной лет с прогулкой 15 минут в сутки и полной изоляцией от живого мира. На моих глазах люди от этого режима гибли десятками, и только воля и решение во что бы то ни стало быть на свободе, жажда борьбы, ежедневная тренировка в виде гимнастики спасли меня от гибели».

Да, он постоянно находил возможность поддерживать себя в должной физической форме, что помогало сохранять бодрость духа и мужество. Тренировался Котовский в тюремной камере, в сыром карцере, на привале во время мучительных этапов. Именно это — сила и мужество не раз выручали его.