Юрий Шапошников - Истоки богатырства. Секреты атлетизма

Вызвали немецких инженеров. Изучали они местность, глубину в реке промеряли, чертили чего-то, вычисляли целый месяц. И вот приносят князю Оболенскому, богатому помещику, владельцу тамошних земель, смету:

«Унзер знаний говорит, что это есть трудный слючай,— объясняют немцы.— Ви должен будете за этот арбайт двести тысяч рубль...»

Деньги громадные, да что делать? Назначили торги на сдачу работ, ну, эти немцы и согласились подрядиться...

Но работы еще не начались, как приходит к Оболенскому его крепостной крестьянин.

«Барин, хотите я сваи из реки вытащу? Только сделайте милость,

заплатите мне двести рублев за это... Хозяйство поправить надо».

«Чего ты несешь?— возмутился князь.— С ума спятил?»

«Никак нет. С этим у нас все путем».

«И как же ты вытаскивать их будешь?»— заинтересовался князь.

«Извольте видеть: на сваях надо сделать зарубки и привязать к ним прочные канаты, а к этим — бревна. Морозы ударят, река станет. Лед начнет поджимать канаты. Вот тут сваям один путь— все повыскакивают. Если же не выскочат зимою, то уж весною, как лед пойдет, то непременно выпрет».

«А что, мужик, пожалуй, дело говорит!»— обрадовался князь и немцам сделал атанде.

— И что вы думаете? — подпоручик посмотрел на генерала с видом триумфатора.— Этот простой мужик без всякой инженерной выучки лишь с помощью стихийных сил природы вытащил все сваи и получил двести рублей, которые тут же пропил.

— Прекрасно!— воскликнул Костенецкий.— Ведь не зря говорят —«сила ума»! Действительно, ум — это тоже сила. А вот при сооружении памятника Петру Первому, когда вопреки запрещениям Фальконет отбил от подножного камня громадную глыбу, не знали, что с ней делать. Объявили громадную премию тому, кто ее уберет с площади. Но никто не умел такую непомерную тяжесть утащить.

Так вот, какой-то крестьянин, привезший в Петербург провизию на базар, вызвался «прибрать» глыбу за ничтожную плату, но до свершения сделки секрет свой не выдавал.

В сенате распорядились:

«Когда уберет — деньги выплатим...»

И что крестьянин удумал? Подрядил земляков, они рядом с монументом вырыли громадную яму. Туда глыбу и столкнули, сверху землей засыпали. По сей день там лежит. Вот это и есть сила ума!

Кстати, за самовольное повреждение пьедестала Фальконета отправили восвояси — в Италию. Может, он мастер и неплохой, да разве у нас своих не хватает?— в голосе генерала зазвучала застарелая обида.— Кстати, его место заступил мой знакомец — Юрий Матвеевич Фельтен. Он и завершил сооружение монумента.

Удивительной силы человек был! Даже в старости ворочал громадные каменные глыбы!

— Богата Россия богатырями!—задумчиво произнес подпоручик.

То, что не могла сделать пуля, сделал вибрион в виде изогнутой палочки. Генерал Костенецкий умер от холеры 6 июля 1831 года. За несколько дней до этого он получил дол гож данное назначение

— командующим артиллерией на Кавказ, но выехать не успел.

По Костенецкому плакал весь город. Старые солдаты сокрушались:

— Это был любимый командир! За ним мы шли в огонь и в воду.

И это было чистой правдой.

Из энциклопедического словаря Ф. А. Брокгауза и И..А. Ефрона:

«Костенецкий Василий Григорьевич — генерал-лейтенант, воспитывался в артиллерийском и инженерном кадетском корпусе. После Бородина временно начальствовал всей артиллерией и много содействовал нашим успехам при Тарутине, Мало-Ярославце и Красном; участвовал во всех важнейших сражениях 1813 и 1814 гг.» (т. XVI, с. 389).

И еще необходимое добавление: это был один из самых сильных и мужественных людей, рождавшихся на земле русской.

Российскому человеку, привычку имеющему к лесным просторам и ширине полей, море вполне по нраву. И всегда нужна сила, терпение, выдержка... Что касается удали, то нам ее в чужих странах не занимать, своей с избытком!

Капитан Василий Лукин

1 мая 1789 года российский флот пополнился молодыми мичманами, выпускниками Морского кадетского корпуса. Среди будущих покорителей океанских просторов выделялся своей скромностью, даже, пожалуй, излишней застенчивостью, один юноша. На шутки товарищей он не отвечал и сносил их с кротостью, вовсе не свойственной морской братии, к которой отныне принадлежал.

И это казалось тем более удивительным, что даже при беглом взгляде на юношу становилось ясно: силач он необыкновенный, способный за себя постоять.

Хотя роста он был лишь чуть выше среднего, но поразительный размах плеч, громадный объем грудной клетки, могучий торс и богатырские руки, которые не мог скрыть форменный китель, выдавали в нем человека необыкновенной силы.

Да и остальные мичманы выглядели бравыми ребятами, ладно скроенными, крепко сшитыми. Можно было радоваться за российский флот: пополнение пришло хорошее. Время показало: никто из выпускников не посрамил его бело-голубого флага, многие отдали жизни за честь родины.

Свое начало Морской кадетский корпус вел с Навигационной школы, учрежденной Петром I в Москве. Указ этот был подписан 14 января 1701 года, и этот день следует считать началом обучения российских юношей морским наукам.

Пол века спустя состоялся указ об учреждении «для государственной пользы» Морского шляхетского кадетского корпуса. Число курсантов составляло 360 человек.

С 1771 года корпус размещался в Кронштадте. Именно здесь были воспитаны адмиралы Ф. Ф. Беллинсгаузен и Лука Богданович, крупный историк Василий Берх.

Один из выпускников тех времен писал о нехитром и суровом быте кадет: «Поднимались в 6 утра, становились во фронт. Дежурный офицер осматривал каждого. В 8 часов — классы. С 12 часов — шабаш. Шли обедать. С 2 до 6 вечера вновь классы. Пища была простая и здоровая. Белье меняли два раза в неделю.

Все свободное время дозволялось нам играть во всевозможные игры, потехи, нас даже поощряли к физическому движению... Зимой нам делали ледяные катки для катания на коньках, летом мы не сходили со двора: разнообразные игры в мяч, в разбойники, беготня... Кадет Морского корпуса отличался видом, полным здоровья. Кадеты занимались науками очень усердно».

Нашего юношу звали Василий Лукин. Это его добрым словом помянул генерал Костенецкий.