Аркадий Воробьев - На трех Олимпиадах. Хельсинки. Мельбурн. Рим.

Все спортсмены разместились в оригинальных двух-трехэтажных зданиях, установленных на сваях, на высоте двух с лишним метров от земли. Смысл такой архитектурной конструкции сначала для нас был не ясен. Однако уже на следующий день мы с благодарностью оценили оригинальную идею итальянских зодчих. В течение 15 дней, проведенных в Риме, на небе не было ни облачка, и спортсмены-северяне спасались от изнуряющей жары под сенью домов. Единственный, кто мог предъявить претензии к архитекторам, — это наш баскетболист Ян Круминьш. Высота свай оказалась на два сантиметра ниже его роста. Поэтому ему приходилось ходить под домами, все время пригнув голову. Что поделаешь! Не первый раз ему приходится страдать из-за своего роста.

Разместились мы по два, три, пять человек. Этажом выше жили хорошие соседи — чехословацкие спортсмены.

В смысле обслуживания олимпийская деревня мало чем отличалась от своих предшественниц. Здесь также открылись магазины сувениров, клуб, мастерские, парикмахерские, которые приобрели худую славу, так как цены за услуги были слишком высокие — в пять раз больше, чем в городе. Спортсмены, один раз посетившие парикмахерские, старались обходить их подальше. Грабеж среди белого дня! Поэтому спортсмены предпочитали бриться сами или же временно отращивать бороду. В деревне таких бородатых оказалось немало.

Перед нашим домом — зеленое поле, на котором утром атлеты делали зарядку. Спортсмены нашей делегации поднимались в 8 часов утра и шли во главе со своими тренерами и руководителями команд на 30 — 40-минутную зарядку.

Потом завтракали в ресторане, здании барачного типа, в котором было обилие блюд, закусок и разнообразных прохладительных напитков — под стать нашему аппетиту, которым мы, спортсмены, редко страдаем. Но вот беда, лишние 2–3 килограмма веса всегда напоминали нам о воздержанности. Приходилось завидовать нашему тяжеловесу Юрию Власову, незнакомому со сгонкой веса. Поднос Власова с горой закусок и различных блюд вполне соответствовал званию тяжеловеса, а непременным украшением его стола была батарея бутылок молока.

За 10–15 дней до соревнований тренировки проводятся с максимальной интенсивностью. В жарких условиях Рима за одну тренировку теряешь около двух-трех килограммов. Поэтому восполнять потерю веса надо с лихвой.

Атмосфера в деревне была очень хорошей и дружественной. Заслуга в этом деле принадлежит всецело хозяевам, которые сделали все, чтобы ни один из недругов спортсменов не попал в олимпийскую деревню.

Первые два дня тяжелоатлеты отдыхали, осваивались с обстановкой, а вечером тренировались. После ужина обычно демонстрировались кинофильмы. Кроме того, итальянцы в распоряжение каждой делегации выделили телевизоры. Словом, скучать не приходилось.

Чем ближе был срок состязаний, тем сильнее становилось волнение, предстартовое состояние. Оно увеличивалось еще и от общения с будущими противниками.

А общались мы со спортивными коллегами каждый день. Ходили в гости к американцам, итальянцам и спортсменам других стран. В свою очередь они наносили нам ответные визиты.

Одним словом, царила обычная олимпийская обстановка, когда спортсмены внешне не выражали своего волнения, а на самом деле все разговоры и мысли были заняты только состязаниями и состязаниями.

Сидели мы за книгами и шахматами, но большую часть свободного времени занимали экскурсии и посещение музеев.

Достопримечательности Рима волновали нас не меньше, чем Олимпийские игры. Обилие впечатлений оглушало. Покоряли величественные памятники древнего Рима — Пантеон, где погребен Рафаэль, могила Ромула, мифического основателя Рима, жертвенник, на котором был сожжен труп Юлия Цезаря, дом жриц-весталок, монументальный Колизей. Прошло почти 20 веков с тех пор, как было закончено его строительство, но и сейчас он поражает добротностью постройки. Стены и своды Колизея прочны, как и прежде, — римляне уже в то время применяли в строительстве бетон. 50 тысяч зрителей могли смотреть на грандиозном амфитеатре бои гладиаторов, их схватки с дикими зверями.

Я сел на трибуну амфитеатра, и невольно представилось, как здесь на мраморных скамьях (в средние века итальянская знать разграбила Колизей, и весь мрамор пошел на строительство роскошных домов и вилл) сидели в пышных одеждах патриции и наслаждались кровавыми развлечениями.

Посмотрели базилику вериг святого Петра. По преданию, мифический апостол был закован в эти цепи в Палестине. Но нас, естественно, интересовали не цепи, а потрясающее произведение Микеланджело "Моисей". Великолепно передана анатомия, складки одежды не мешают видеть рельефность мускулатуры. Изумительна борода. В повороте головы, взгляде прекрасно передана экспрессия, как будто в холодный мрамор вдохнули жизнь. Кажется, пророк сейчас встанет и устремится куда-то, увлекая за собой народ. "Моисей" производит неизгладимое впечатление.

Побывали в грандиозном храме святого Петра — самом большом христианском храме мира. Собор построен по проекту архитектора Броманте, якобы на могиле Святого Петра. Храм сооружен в виде латинского креста. В строительстве принимали участие выдающиеся архитекторы, в том числе и Микеланджело, автор грандиозного купола.

Здесь хранятся многочисленные произведения искусства: "Милосердие" Микеланджело, "Балдахин" над папским алтарем и могилой святого Петра работы Бернини, бронзовое изваяние Петра, исполненное Арнольфом ди Камбио. Верующие нескончаемым потоком идут в собор. Статуя стоит у входа, и каждый из верующих считает своим долгом облобызать ступню святого Петра или хотя бы коснуться ее рукой. От бесчисленных поцелуев и прикосновений всех верующих, больных и страждущих ступня полуистерлась и блестит. Да, инфекции разносится много.

Тут же, за храмом, находится Ватикан, или апостольские дворцы, резиденция папы римского. Нас, разумеется, Ватикан интересовал не как резиденция папы, а как музей, где хранятся величайшие произведения живописи, ваяния.

Отношение самих итальянцев к Ватикану мы поняли из разговоров с рабочими. Однажды мы поехали на очередную экскурсию. Из-за поломки машины пришлось остановиться у мастерской, расположенной невдалеке от Ватикана. Разговорились, и рабочий очень неуважительно и зло говорил об этом гнезде реакции.

Пять часов мы бродили по Ватикану, этого, конечно, далеко и далеко не достаточно, чтобы мало-мальски познакомиться с произведениями искусства, расположенными в 1400 залах. Для настоящего знакомства, видимо, потребовалось бы много месяцев. Но и то, что мы успели увидеть, завораживало, покоряло своей силой.

Неизгладимое впечатление остается от лоджий Рафаэля, его картин "Мадонна из Фолиньо", "Афинской школы"…