Лев Филатов - Обо всем по порядку: Репортаж о репортаже
- Название:Обо всем по порядку: Репортаж о репортаже
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Физкультура и спорт
- Год:1990
- Город:Москва
- ISBN:5—278—00235—2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Лев Филатов - Обо всем по порядку: Репортаж о репортаже краткое содержание
«Обо всем по порядку»-книга воспоминаний известного футбольного обозревателя Льва Филатова
Обо всем по порядку: Репортаж о репортаже - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
И ведь игроки в ней состояли крепкие. Смотрите: Кавазашвили, Афонин, Шестернев, Капличный, Дзодзуашвили, Хурцилава, Мунтян, Асатиани, Еврюжихин, Бышовец, Хмельницкий, на замену выходили Логофет и Киселев.
Я назвал их не для того, чтобы сказать — вот виновники. Нисколько не сомневаюсь, что каждый из них мечтал о победе, старался как мог и тяжко переживал проигрыш. Не удивлюсь, если и по сей день все они не забыли тот матч. Но они играли не так, как хотели, они были потерянные, разобщенные, не было командной идеи, которая объединяла бы, вела, умножала силы. Так и появился, и надолго, в практике сборной футбол ограниченный, приспособительный, опасливый, от сих до сих.
За чемпионатом мира 1970 года последовала лихая година: двенадцать сезонов без выхода на мировую арену и, вполне логично, без европейской арены — в чемпионате континента пропуск с 1972 по 1987 год. Годы застоя. Началось все это с матча с уругвайцами, как потом выяснилось. Неспроста такое гнетущее впечатление он оставил.
Не знаю, как у других, а у меня тогда пошатнулась вера в нашу главную команду. До этого было привычно, не теряя надежд, вести речь о всякого рода несовершенствах, рассчитывая, что нелицеприятность репортерская, глядишь, дает хоть небольшую пользу. После того матча думалось не о конкретных дефектах, не о тактических просчетах. Под сомнение было поставлено другое — чувство собственного достоинства, высота претензий, смелость, самостоятельность, то, что превыше любых частностей и деталей. Настало безвременье, наша сборная потеряла место и лицо.
Тогда в мировом футболе наиболее актуальным вырисовывалось соотношение откровенно оборонительных и атакующих начал. Съезд главных сил в Мексике рассматривался под этим углом. Нашу сборную вместе с уругвайской «записали» в разряд откровенно оборонительных. Туда же относили и итальянскую.
Тут грянул полуфинал Италия — ФРГ. Итальянцам удалось забить гол, после чего их перестало что-либо интересовать, кроме своей штрафной площади. Оцепив этот прямоугольник, они с прилежанием полицейского наряда охраняли запретную зону. Смотреть на это однообразное занятие было тягостно: вместо игры —
туповатое препирательство по приказу «Не пущать!». Футбольная игра испарилась, исчезла: толпа в белом куда-то рвалась, а толпа в голубом преграждала ей дорогу. И право же, если бы не знать, что это матч, возник бы вопрос: что происходит, чего эти люди добиваются, что не поделили? Последний порыв немцев. К нему присоединился защитник Шнеллингер, он по прямой пробежал половину поля, его заметили, откинули мяч, и он, как бежал, в том же направлении изо всей силы ударил. А силен он был необычайно. И мяч угодил в нижний угол. Это показалось мне как нельзя более справедливым, «полицейская акция» итальянцев обернулась пустыми хлопотами. И подумалось: ну все, голубой итальянский шарик лопнул, порок наказан, добродетель торжествует.
Добродетель и восторжествовала, но совершенно неожиданным образом. В дополнительное время итальянцы кинулись играть. Немцы, как видно, готовились их «дожимать», веря в свое превосходство в атаке. И получилось полчаса ошеломляющего, головокружительного футбола. Сборная ФРГ забила два мяча, а сборная Италии — три. И нельзя было не почувствовать, что в основное время итальянские мастера занимались по принуждению не своим делом, а получив волю, отвели душу. Оборонительный футбол, когда к нему прибегают умеющие атаковать, не что иное, как футбол под запретом, посаженный в клетку. И думалось, теперь и в финале, проверив себя, итальянцы зададут работу бразильцам.
Но в финале итальянцы снова были отправлены в клетку (или сами в нее забрались?), бразильцам была предоставлена возможность вести игру, как им хотелось, без опаски. Свою, по сути дела сольную, партию они исполнили как признанные знаменитости на гастролях, зная, что дают представление на глазах у всемирной аудитории. Коль скоро для футбола обязательны две команды, то, кроме них, на «Ацтеку» выпустили итальянцев как необходимый фон, и пьеса была разыграна. 4:1. Не знаю, чего на этот раз боялись итальянцы, почему жались к своим воротам? При любом исходе их никто бы не упрекнул за проигрыш великолепным бразильцам. А сдача на милость победителей зачернила их призовое серебро, трудно было согласиться, что они — вторые в мире.
Мексиканский чемпионат стал чемпионатом Пеле. В 1958 году на стадионах Швеции 17-летний бразилец — худой, головастый, с глазами навыкате, лягушонок, радующийся чуду своего появления в сборной и на радостях творящий чудеса, — выглядел вундеркиндом, уникумом, на него и смотрели, ожидая, какую штуку выкинет. Та сборная Бразилии была прекрасна и сильна и без него, она предоставляла одаренному мальчишке себя проявить, помогала ему, гордилась им, ею выращенным.
Следующие два чемпионата для Пеле обернулись несчастьем. Оба он не доиграл, безжалостно выбитый из строя теми, кто получил задание «не дать играть этому самому Пеле». Он даже заявил во всеуслышание, что ноги его не будет на чемпионатах.
И вот тридцатилетний Пеле на своем четвертом чемпионате мира. Душа великого игрока воспротивилась поспешному, сгоряча, отказу. Это был и тот Пеле, что в Швеции, форвард, для которого нет ничего невозможного в фокусах с мячом (лучше сказать, с мячиком), но еще и другой Пеле —схватывающий и предвидящий всю игру, уже не форвард, не диспетчер, а предводитель. Он то играл один, сколько нужно, ни мгновением дольше, то заодно с товарищами, и тоже сколько нужно, без задержки, без лишнего. Уже не худой и эксцентричный — его сложение приобрело скульптурную законченность, мускулатура не ограничивала скользкую ловкость, рост и прыжок давали свободу в игре головой, легкий, неслышный бег неуловимо переходил в удар.
Пеле создавал живой образ игрока, все, что он задумывал, хотел, делал, было Игрой, он добыл, извлек из футбола все невидимое, тайное, головоломное и предъявил. У многих звезд, самых именитых, что-то получается лучше, что-то хуже. Пеле был равен самому себе в любом движении. Он был воплощением футбола. И то, что его называли «королем», это, на мой взгляд, близко лежащее, традиционное прозвище. Я не отвергаю его, пусть — «король». Просто Пеле, верный духу игры, был начисто лишен властолюбия, был истинным демократом, зная, что именно эта «форма правления» торжествует на зеленых подмостках.
Любопытно, что в фильме, ему посвященном, Пеле, отвечая на вопрос, какой из команд он отдает предпочтение — сборной 1958 года или 1970-го, назвал первую, несмотря на то, что и он сам, да и мы все понимаем, что за годы, их разделяющие, игра пошла дальше. Почему же он так ответил? Может быть, потому, что первая команда ему отдавала свою силу и он не мог этого не ценить, не испытывать благодарности, тогда как вторая была сильна его силой.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: