ХРОНИКИ ДАО - Deng Ming-Dao

Три товарища шагали по старой части Пекина. Перекошенные серые домишки с покореженными стенами, узкие проходы, оставшиеся после застройки и впоследствии названные улицами. Все это выглядело как-то хаотично. В свое время геоманты тщательно планировали постройку каждого дома в Пекине, но с годами город полностью подчинился общей неразберихе и прихотям индивидуального вкуса. Тем больше изумились монахи, когда, завернув за угол, оказались перед длинной, идеальной стеной из серого кирпича. Ограда вокруг особняка Тигрицы высилась на добрые тридцать футов, а сверху стену венчала крыша из зеленой глазурованной черепицы. По обе стороны от главных ворот возвышались красные колонны, а окрашенные в пунцовый цвет ворота были сделаны из такого твердого дерева, что могли бы выдержать и танк. Да, попасть внутрь им будет непросто. Чтобы взобраться на стену, монахам пришлось воспользоваться веревкой.

В сравнении с мрачным однообразием серой ограды роскошный сад внутри казался еще прекрасней. Сайхун изумился этому райскому уголку, который так отличался от бесцветной скуки дряхлеющего города. Судя по ухоженности сада, занимались им тщательно и долго – столь утонченный вкус и тонкое равновесие ландшафта и архитектуры приходят лишь с годами. Очевидно, отец Тигрицы тщательно прятал эту жемчужину от глаз императора, потому что если бы правитель узнал об этом, то из зависти погубил бы своего верного рыцаря.

Перед фасадом дома был разбит искусственный пруд. Из пруда брал начало небольшой ручей, который огибал дом с западной стороны и скрывался с тыла. Вода в пруду была мутно-зеленой, но зато в искристом зеркале отражались кусты плакучей ивы, растущей по берегам. Сами берега были искусно выложены оригинальными окатанными голышами.

Монахи подобрались к кирпичному особняку. Это оказалось массивное двухэтажное строение с традиционными оконными переплетами, крепкими колоннами и загнутыми кверху уголками крыш. Вдоль края каменного портика аккуратным рядком стояли глазурованные керамические горшки с кактусами. Двери были покрыты красным лаком и потрясающей перламутровой инкрустацией в морских тонах.

Наконец Сайхун сумел отвлечься от окружавших его красот и снял свою верхнюю рубашку, оставшись в одежде воина. К поясу у юноши была прикреплена прочная веревка с лезвием на конце. Сайхун взглядом дал понять братьям, чтобы те вынули свои мечи из ножен. Хищно блеснули отточенные лезвия, контрастируя с округлой и теплой обстановкой ухоженного сада. Все-таки прав был ученый Ли Цюань из династии Тан, думал Сайхун, когда говорил: «Оружие – это инструмент злой судьбы». Меч действительно зовет в битву.

Вновь развернувшись к входной двери, Сайхун с такой яростью двинул по ней, что створки просто упали и гулко хлопнулись о пол, даже лак посыпался. Все трое вошли в главную приемную – большой зал, построенный в классическом симметричном стиле. Вдоль стен тянулись два ряда стульев из черного эбенового дерева. Подушки на стульях были обтянуты шелком, спинки и ножки покрыты изящной резьбой. Между стульями стояли чайные столики. Пол покрывало большое шелковое полотнище, расшитое цветами и символами долголетия; на стенах висели ценные образцы древней каллиграфии и керамические блюда. Вдоль противоположной входу стены стоял длинный ряд вазонов с ярко-красными пионами и пара стульев, развернутых к двери. Приемная была тускло освещена, и в воздухе витал легкий запах плесени. В ту же секунду монахи услышали легкий топот и вслед за этим – женский голос, приказывающий слугам удалиться.

Вскоре в двух дверях, в дальнем конце приемной, появились трое. Первой вошла женщина; это явно была Тигрица. Тигрица оказалась среднего роста, движения ее были грациозными и плавными. Ладная, атлетическая фигура в одежде из золотистого и голубого шелка. Ноги у воительницы были сильными, свободными, кожа напоминала полупрозрачный нефрит. Огромные глаза в обрамлении темных ресниц кнаружи сходились в тонкие щелочки-стрелки. На какую-то секунду Сайхун едва не позабыл о том, что их привело сюда и заставило грубо ворваться внутрь без приглашения. Взволнованно ловя запах изысканных духов, юноша подумал, что ради такой женщины действительно можно оставить монашескую жизнь в горах.

Позади Тигрицы стоял ее брат – тощий подросток с бритой головой и пытливым взглядом. Судя по всему, недавно полученная рана его не беспокоила. Брат был одет в красный шелк. Глядя на незваных гостей, он быстро запихивал подол своей рубашки под черный пояс на случай, если понадобится драться. В руке он держал копье в собственный рост, направляя его на монахов. Привязанный к древку красный бунчук вяло покачивался из стороны в сторону. Брат Тигрицы презрительно фыркнул, показав ровные, белые зубы.

Брат и сестра вышли на середину комнаты, но тут в дверях появилась еще одна фигура. Бабочка. Но вместо знакомого Сайхуну, уверенного в себе и жизнерадостного старшего брата, он наткнулся на затуманенный, почти обреченный взгляд.

– Мы пришли за тобой, Бабочка! – закричал Сайхун через всю комнату.

Бабочка на мгновение поднял глаза, потом отвел их в сторону.

– Тебя хочет видеть учитель. Ты перешел все пределы его терпения. Пойдем с нами, немедленно!

– Это мой дом, – вмешалась Тигрица. – И не вам здесь отдавать приказания.

– Лучше не мешай, чтобы мне не пришлось показаться невежливым, – с жаром воскликнул Сайхун. Он посмотрел на Бабочку: тот сделал шаг назад.

– Вперед! – крикнул Сайхун, и первым бросился к Тигрице.

Женщина с легкостью отбила первую атаку, и Сайхун оказался в невыгодной для себя позиции. Было очевидно, что у нее гораздо больше опыта; просто силой ничего не решалось. Сайхун инстинктивно ощутил ошеломляющее преимущество собственного веса и мышц, но Тигрица оказалась потрясающе быстрым, неуловимым бойцом. Она просто ускользала от его ударов, даже не пытаясь блокировать их. Когда же Тигрица бросалась в контратаку, Сайхуну приходилось лихорадочно отступать. Умение наносить удары кончиками пальцев помогало Тигрице быстрее доставать противника. Она, безусловно, была смертельной соперницей.

Улучив момент, Сайхун скользнул в сторону и попытался пробраться к Бабочке, который спокойно отступил вглубь комнаты. В это время женщина набросилась на Сайхуна. Он попытался увернуться, но Тигрица в конце концов притянула его к себе, нанеся сокрушительный удар в грудь. Послышался металлический скрежет, посыпались искры, и оба противника на мгновение замерли в изумлении: в носке сандалии у Тигрицы оказалось лезвие. Оно-то и чиркнуло по стальной нагрудной пластине, спрятанной под одеждой у Сайхуна.

– Ах ты, трусливый монах! – с отвращением крикнула ему Тигрица.