Брайан Глэнвилл - Олимпиец

Перед стартом мне было ещё не по себе, но как только начался бег, я обо всём забыл. Я летел вперёд, как метеор, вернулось старое ощущение, которого я не испытывал бог знает сколько: вот я бегу, и тело работает на полную мощность, и даже есть ощущение полёта, будто сидишь в машине и жмёшь на педаль газа.

У меня не было плана забега. Если начну хорошо, не понадобится никакой план, а если нет, то и план не поможет. Думаю, Курт всё понял, потому что и не пытался предложить мне план, как всегда делал Сэм. Он только вкратце рассказал о соперниках, которых я не знал: у Куны очень сильный финишный рывок, и лучше обойти его до удара колокола. Эрхардт с его выносливостью может бежать до бесконечности, но всё время в одном темпе — так бегают на три мили.

И вот я бегу — ни плана, ни постылого болевого барьера, ничего. Это, пожалуй, и было самым главным — не слышать изо дня в день разговоры о болевом барьере, не бороться с ним на тренировках и не думать в страхе, что придётся пройти через это на соревнованиях. Когда я спросил у Курта, что он думает о болевом барьере, он улыбнулся и сказал: «Никакого болевого барьера нет, есть лишь то, на что способен бегун и на что он не способен».

Я лидировал в этом забеге не 1500 метров от старта до финиша. После колокола Куна шёл за мной, но он только раззадорил меня, а у финиша отстал на двадцать ярдов, и я пришёл первым, показав лучшее для себя время в этом сезоне — 3.37,8. Старина Курт просто сиял, а Джил прыгала от радости. Она тоже выиграла свой забег на сто метров, и день был чудесным для нас обоих. Вечером Курт повёл нас в один из пивных погребков. И все там, надев смешные шапочки, распевали песни. Признаюсь, что и я влил в себя пинту–другую, будь то яд или не яд.

«Когда в прошлом году британец Айк Лоу побил мировой рекорд в беге на милю в Лос — Анджелесе, это выглядело, хотя он и не подозревал, как конец старой песни. Когда же на прошлой неделе он повторил свой результат — и опять в «Колизее», — показалось, что это — начало новой.

Впервые бегун на милю Лоу установил рекорд под руководством тренера Сэма Ди; старый британец превзошёл своими эксцентричными выходками самых диких битников. Ди кормил своих бегунов фруктами, орехами и овощами, тренировал их в лесопарке, подгонял их вперёд не соревнованиях, стоя у дорожки; его рекламные интервью для печати звучали громче, чем у голливудских агентов по связям с прессой и повсюду — от спортивных стадионов до королевских приёмов — он появлялся всё в тех же потрёпанных джинсах и свитере.

На сей раз Айка привёз его новый тренер — профессор Курт Гиземан, германский физиолог, который практически считает ваш пульс всякий раз, когда пожимает вам руку. Двадцатичетырёхлетний британец поменял лошадей, то есть тренеров, в разгар сезона, в начале июля, потому что чувствовал, что топчется на месте, то есть не может превзойти время Терри Купера, мирового рекордсмена из Канады. Ди ворчливо заявил: «Единственное, чему я не смог научить мальчика, — это терпению».

С точки зрения Ди, Гиземан вообще ничему не научит Айка: «Интервальная тренировка Гиземана годится не для бегунов, а для роботов». Услышав его слова, один американский бегун высказался так: «Конечно, все мы, бегуны, — роботы. Разница только в том, что одни роботы бегают быстрее других».

В прошлое воскресенье под калифорнийским солнцем никто не пробежал быстрее Айка Лоу, который не согласен с определением Сэма. «То, что сказал Сэм, несправедливо, — возразил он в беседе со спортивным обозревателем. — Как минимум с Куртом я чувствую себя свободнее, чем с Сэмом. С Куртом можно и поспорить».

Гиземан — загорелый, 55-летний седовласый тренер с голубыми, как у младенца, глазами и с таким обиженным выражением лица, словно только что услышал, что его жена сбежала с его лучшим другом; он руководит отделом физиологии в Спортивном институте в Нюрнберге, в Германии, там, где обычно проходят ралли. В своё время нацисты сняли фильм о ралли, они назвали его «Триумф воли», и это, пожалуй, единственное, что у них есть общего с Гиземаном и его философией бега. Он также считает, что победа на дорожке — триумф воли.

«Тренер, — говорит он, — должен подготовить не только тело бегуна, но и его дух. Я не верю в разговоры о боли, но что бегун иногда должен быть готов к страданиям — правда. В решающие моменты крупнейших соревнований только бегун, способный превзойти себя, добивается победы».

Это не так сильно отличается от болевого барьера, о котором говорит Ди и о котором ничего больше не хочет слышать Лоу. Когда он порвал ленточку, пробежав последний круг за 56,1, а все остальные, кроме Льва Семичастного из России, оказались далеко позади, у Лоу ещё остались силы для круга почёта.

«Всё зависит от душевного настроя, — сказал он. — Как говорит Курт, барьер есть только тогда, когда ты о нём думаешь».

Единственным барьером Лоу на пути к победе в «Колизее» был Семичастный, сержант Советской Армии двадцати одного года, который сильно рванул после колокола. Ему удалось обойти Лоу, но на финишной прямой британец резко вырвался вперёд, выиграл забег и повторил мировой рекорд.

В этой бочке мёда для Лоу была лишь маленькая ложка дёгтя: Терри Купер из Ванкувера, с которым он разделил мировой рекорд, в забеге не участвовал. Он остался дома на лечении — у него растянута мышца.

«Всегда что–нибудь мешает нам сразиться очно, — сказал Лоу, — однажды ему пришлось уехать на Гренландию, сейчас — растяжение мышцы. А тот единственный раз, когда мы бежали вместе, меня сбили. Остаётся ждать встречи в Перте, там я постараюсь добиться своего».

В Перте в ноябре состоятся Игры Британского содружества. Да, чтобы посмотреть на эту милю, стоит отправиться в путешествие за много миль».

Я тоже прекратил тренировки с Сэмом. Это просто невыносимо — то приступ меланхолии, то приступ паранойи. У него и раньше бывали чёрные дни, когда он обижался на то, что его избегают, обманывают, не ценят, замышляют против него что–то дурное, но такие дни возникали спорадически. Сейчас они стали почти постоянными, а прежние дни веселья, клоунад и пародий не повторялись. Единственное, что могло бы помочь, — возвращение Айка как блудного сына с просьбой простить его и снова принять к себе, но на это нет надежды. Особенно сейчас, когда он вернул себе мировой рекорд и выигрывает на всех соревнованиях.

Наверное, из–за этого Сэму особенно тяжело, да ещё в печати Айк то и дело хвалит Гиземана. Сэм противопоставлял ему собственные интервью, ругая Гиземана и осуждая Айка.

Нет нужды говорить, что Сэм всё предвидел; он ведь втолковывал Айку, что его ждёт подъём, нужно только пережить трудный, инкубационный период, и сейчас его слова оправдались — только заслуга приписывается другому…