Мэтт Шрадер - Создание музыки для кино. Секреты ведущих голливудских композиторов

Вы говорили о вашей признательности Карлу Сталлингу в старых мультфильмах Looney Tunes и скорости, с которой играл оркестр. За что вы так обожаете оркестр Сталлинга?

Кое-что из величайшей музыки, написанной за всю историю музыки, вышло из под пера Карла Сталлинга. У него был потрясающий мозг, который всосал всю ту фантастическую музыку, которую он знал с детства и придал ей комедийную форму. Я люблю смешную музыку. Я люблю музыку, которая смешная. И есть не так уж много людей, которые могут сделать это, а Карл Сталлинг делал это естественно и непринужденно. Это было блистательно – можно было смотреть мультик только с музыкой, и он был смешным. И тогда можно было полностью отключиться от реального изображения, и в музыке все еще оставалось невероятное остроумие, а также невероятная яркость, жизнь, эмоция – независимо от того, была ли она преднамеренно чрезмерной.

Это была невероятная отсылка к миллионам образцов классической музыки, к поп-мелодиям и к вещам, которые мы не ценим, когда смотрим это сейчас, в эту музыку включено много лирических гэгов. Карл Сталлинг делал это постоянно. Он цитировал песни и цитировал слова песен, но инструментально, в то время, пока все происходило. И если вы ознакомитесь с исследованиями, которые провели некоторые люди, вы увидите, что существует множество комментариев к этой музыке. И это может выглядеть как интеллектуальное тщеславие, но я считаю, что это наивысшее достижение – одно из наивысших достижений в музыке для кино.

Вы пытались вставлять такие же ссылки в свои работы?

Ну, тут опасно подмигивать, и я надеюсь, что я не проморгал слишком много. Очень важно иногда смягчать эффект от различных вещей, особенно в анимации, где сцена может быть сделана слишком интенсивной, и музыка может сделать ее еще интенсивнее или сохранить ее захватывающий дух, если хорошо поработать с ритмом. Если просто-напросто использовать ударную установку – это такая вещь, которую все принимают. Если ритм задает цикличность, зрителю не придется ждать подвоха. Другими словами, ударный грув на фоне оркестра. Оркестр может звучать как Штокхаузен (Карлхайнц Штокхаузен – немецкий композитор-авангардист, пытавшийся отойти от тонального мышления – прим. пер.), но если в нем есть барабанный грув, он полностью останавливает Штокхаузена, останавливает свойственный его музыке отчаянный страх. Ударная установка позволяет сочетать любую музыку с чем-то известным и, что более важно, цикличным.

Цикличность барабанной партии дает всем понять, что они движутся по очень тривиальному пути. Вот почему можно получить намного более мощный эффект от музыкального оформления, где нет грува, и оно написано в безумном музыкальном размере. Джерри Голдсмит был в этом мастером. И это только одна из штук, которые он делал. Он держал вас на нежном крючке, не показывая, откуда придет следующий удар. Или он давал вам почувствовать, что появляется ритм, а затем выдергивал этот ковер из-под ваших ног. Поэтому способность смягчить эффект от драматической музыки ритмом – один из приемов поддержания баланса, который можно использовать в анимационных и других фильмах.

Чтобы понять как поступать, нужно понимать, кто твой зритель. Ты не будешь понимать, кто он, пока не ответишь на вопрос: «Эта историа более драматична или менее драматична, чем хочет зритель?» И если ответ есть, то я могу прибавить или убавить драматичности.

Я никогда не делал настоящий фильм ужасов. Я работал недолго над одним, еще до того, как попал в Голливуд. Я уверен, что люди были бы реально напуганы. В этой музыке была темная сторона того, что люди могут в себе обнаружить.

Это был очень интригующий и безумный опыт работы в кино с парочкой французских братьев. Они использовали стоп-кадр, это было очень весело, и я очень расстроился, когда все закончилось. Но в большинстве фильмов ужасов меня не привлекает идея. Я просто не вижу, что в моем сердце может родиться правильная музыка для них. Поэтому, думаю, что я бы, вероятно, слишком сильно использовал фактор Сталлинга для них.

Я большой поклонник великих композиторов, которые пишут музыку для кино. Я не большой поклонник дерьмовых композиторов, пишущих, в общем, хорошую, подходящую музыку для фильмов.

Можете говорить что угодно, но Джон Карпентер изменил музыку в кино, создав очень ограниченный музыкальный язык, который восхитительно работал в его фильмах. И мне очень нравятся его фильмы. И я не сомневаюсь, что он и есть тот парень, который написал музыку для своих фильмов, и 90 % композиторов, которые с ним работали, должны были все время переписывать музыку для него, возможно поэтому он сдавался и делал все сам. Перегнуть палку очень просто, потому что ты чувствуешь, что должен что-то сделать, потому что ты композитор.

Лучшая музыка для кино была сделана людьми, которые, возможно, осознали, что они уже хорошие композиторы, и они решили успокоиться, и им не нужно слишком сильно напирать. Им не нужно ничего никому доказывать. Они, в своем роде, отступили назад, и все встало на свои места. Это не значит, что они не стараются. Они просто не пытаются проявиться с музыкальной точки зрения. Они оказывают фильму поддержку намного лучше, чем они делали это раньше, на протяжении своей карьеры, когда они были не такими зрелыми. Думаю, что сейчас я говорю о себе.

Насколько вы избирательны в фильмах, над которыми будете работать?

Мы все – толпа шлюх, и нам нужны деньги. И то, о чем вы говорите, зависит от того, насколько это допустимо в определенный момент твоей карьеры. Я вам честно скажу, большинство композиторов в определенный момент сделали бы фильм, призывающий вступать в ИГИЛ, если бы им предложили. А потом они бы получили немного денег и подумали бы: «Мне не нужно делать это сейчас, потому что это не то. Что подумают люди?» Ты можешь сделать такой выбор, если в определенный момент у тебя есть деньги. Но когда я закончил колледж, я выпустился и начал писать музыку для рекламы, этическая сторона которой стояла под вопросом. Ее моральное предназначение в этом мире. Опять же, это манипулирование людьми, чтобы они покупали те или иные вещи. Тут нечем гордиться.

Но я думал: «Я не буду писать музыку для рекламы сигарет, я не буду писать музыку для атомной энергетики, я не буду писать музыку для военных». Потому что я уверен, что нельзя продавать эти вещи кому-либо. Это плохо для нас в целом. «Просто старайся избегать этого, и все будет хорошо».

Но я помню, как в Англии я писал музыку для рекламы приватизации воды, что в то время казалось мне безумно плохой инициативой консервативной партии. И я до сих пор так считаю – нельзя приватизировать природные ресурсы.