Джейми Каллан - Школа парижского шарма [Французские секреты любви, радости и необъяснимого обаяния]

Вот она – сила печенья в действии! Ну, хорошо, не печенья, бисквита к чаю.

И вот почему ни одна книга, где речь идет о завоевании мужского сердца «на французский лад», не может обойтись без обсуждения секретов обольщения при помощи совместного поедания обеда, вкусного десерта, распития шампанского и поцелуя (или двух, возможно, трех).

«Новое платье ничего не меняет для вас. Оно меняет жизнь, которую вы проживаете в этом платье».

Уже середина октября, поэтому поверх своего любимого платья в горошек я надеваю пиджак темно-синего цвета, купленный в Тулузе. Хотя погода в Париже установилась прохладная, я насчитываю порядка тридцати-сорока женщин и мужчин на уличной террасе, выпивающих, смеющихся, флиртующих друг с другом. Они приехали сюда со всех уголков света, и большинство из них встретились здесь впервые в жизни, и тем не менее все они собрались тут – возле дома Джима Хайнса, уютно разместившегося в четырнадцатом округе Парижа.

Джим Хайнс – гражданин мира и хозяин званых вечеров. В действительности он является писателем и истинным двигателем культурного прогресса, появившимся на свет в американском штате Луизиана в далеком 1933 году.

Я впервые еду на его знаменитый ужин, поэтому получаю подробную инструкцию по электронной почте: доезжаете на метро до станции «Алезия», выходите на улицу Томб-Исуар и идете вперед «ровно 39 шагов». Подойдя к дому, вы набираете секретный код, толкаете калитку и проходите по мощеной дорожке через сад. И здесь происходит нечто удивительное. Еще несколько секунд назад ты находился на улице посреди городской суеты, но когда ты оказался внутри, тебя не покидает ощущение, будто ты очутился в какой-то очаровательной деревне с ее небольшими кирпичными домиками и маленькими садами.

В гости к Джиму одновременно могут попасть человек пятьдесят-шестьдесят, успевшие первыми попросить у него приглашение. Совершенно любой человек на Земле может написать ему на электронную почту, а затем, как только приглашение будет подтверждено, получить адрес и код доступа. Посетить ужин у Джима Хайнса стоит хотя бы потому, что каждый из них представляет собой неотъемлемую часть парижской истории. За последние тридцать лет здесь побывало немало знаменитых людей, включая писательницу и ученую Жермен Грир, поэта Аллена Гринзберга, художницу и певицу Йоко Оно, а также американскую актрису и модель Хлою Севиньи. Апартаменты Джима находятся по соседству с домом номер 18 по улице Вилла Сёра, где в 1934 году Генри Миллер написал свой роман «Тропик Рака», при финансовой поддержке Анаис Нин, оплатившей вместе со своим мужем арендную плату за жилье и все расходы, связанные с публикацией книги.

Я наливаю себе бокальчик каберне, приветствую пару-тройку гостей и поднимаюсь вверх по лесенке в поисках самого Джима. И тут же его нахожу. Он лежит на диване возле двери, мило здороваясь со всеми и при этом отдыхая. Он только что вернулся из поездки в Лондон, и потом, ему все-таки девяносто три года. Но, несмотря на свой возраст, он обладает молодой и полной жизненных сил аурой. С этой слегка взъерошенной копной седых волос и большими усами, в этом свитере-водолазке он является живым воплощением битника [101] Битник – представитель субкультуры, зародившейся в 1950-х годах в США, которая характеризовалась проявлением асоциального поведения и неприятием традиционных культурных ценностей. Сам образ битника был во многом заимствован из произведений американского писателя того времени Джека Керуака. . Вывод о том, что когда-то он мог реально находиться под влиянием данного движения, напрашивается сам собой, стоит только посмотреть на обилие книжных полок и огромную литературную подборку в его доме. Его собственный последний релиз называется «Граждане мира в парижском доме».

Джим приветствует меня настолько тепло, что мне кажется, будто мы знакомы уже не один десяток лет. Он предлагает мне встать в очередь за ужином, который сегодня готовит его гость-волонтер из Барселоны, стоящий за длинным шведским столом и колдующий над огромным горшком с тушеным мясом. Я занимаю место в конце очереди по соседству с дружелюбными гостями, стоящими справа и слева от меня. Каждому достается по половнику тушеного мяса с кускусом на гарнир. Чуть позже выносят салат, сыр и, наконец, торт и кофе. Все подается в фарфоровой посуде с приборами из нержавеющей стали. Никакой пластмассы или пластика.

Получив свою тарелку, я перехожу в комнату и тут же попадаю в водоворот международного разговора. Я знакомлюсь с тремя джентльменами: одним – из Австралии, вторым – из Ирландии и третьим – из Франции. Мы сидим с Эдит, моей парижской подругой, и сразу же вступаем в оживленную беседу о мужчинах и женщинах и о будущем романтики. И думаю, что данная тема возникает вовсе не из-за того, что я пишу книгу об этом. Я понимаю, что причина кроется в еде, в вине, в этом уникальном сочетании молодости и зрелости, местных и иностранных обычаев. Думаю, что все это объясняется ощущением непринужденности и легкого хаоса, пропитавшего сегодняшний вечер. Все настолько непредсказуемо и в то же время переполнено самыми невероятными возможностями…

Размышляя о той очереди, в которой мы все стояли в ожидании своей порции рагу, я понимаю, что общение с приглашенным поваром из Барселоны является важной частью этого кокетливого мероприятия. Вам может показаться, что подобное ожидание, пока вы дойдете до места раздачи и попросите положить себе чуть больше или меньше тушеного мяса, является неэффективным, но я считаю, что на самом деле в этом скрыт основной секрет успеха вечера. Это самое ожидание замедляет всю очередь. Вы поняли все правильно: оно замедляет очередь! Пока вы стоите и ждете, у вас появляется возможность немного пофлиртовать, в кокетливой форме поговорить о том, почему вы любите кускус и с чем бы вы хотели съесть свой кусочек хлеба. И потом, я уверена, что, когда придет время тщательно помыть все тарелки и столовые приборы – и я могу вам сказать, что из этого получилась какая-то праздничная церемония, – повару из Барселоны посчастливится встретить женщину, с которой он будет готов провести остаток своей жизни. Или, по крайней мере, ближайшие три недели!

Существует миф о том, что французские званые ужины всегда проходят в очень формальной и размеренной обстановке, сопряжены с культурными или политическими интригами, при обсуждении которых вы просто обязаны вставить пару-тройку колких и остроумных замечаний, в противном случае вас отправят прямиком на гильотину.