Инна Осиновская - Поэтика моды

Вячеслав Зайцев.

Ведомости. Как потратить. 2013. № 10 (127)

В 2013 году российский модельер Вячеслав Зайцев отмечает юбилей – 75 лет. «Не рифмованный я человек» – так он отзывается сам о себе. Однако его жизненный и творческий путь доказывает обратное.

Он выходит из лифта своего Дома моды (11-этажное здание на проспекте Мира) и направляется ко мне с сияющей улыбкой. На нем розовый пиджак, оливковые брюки, красные кеды – и выглядит все это вместе удивительно гармонично. То же самое можно сказать и о его любимом детище: Вячеславу Зайцеву удалось построить не просто Дом моды, а целую империю, в которой есть и Лаборатория моды, и Театр моды, и появившаяся недавно Школа для девочек. Дважды в год Зайцев демонстрирует новые коллекции на Неделе моды Mercedes-Benz, активно участвует в работе ателье, занимается общественно-полезными вещами вроде разработки школьной или медицинской формы. А уж всех его званий и наград не перечислить: заслуженный деятель искусств Российской Федерации, лауреат Государственной премии, кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством», почетный гражданин Парижа и прочая, и прочая.

– Сделайте девочке кофе. Ну классический, по моему рецепту. Я вообще готовить с детства люблю, но без выпендрежа, простую пищу, то, что сам ем: солянка там, каша, картошка жареная.

– Не думали книгу рецептов выпустить?

– Да нет. Я не готовлю по строгим рецептам. Все интуиция. Беру хорошие, свежие продукты и ваяю. Главное – не пересолить. Я и коллекции создаю так же. Бывает, нарисуешь эскиз, а начинаешь его воплощать – и ткань ведет за собой, уводит в другую сторону. Собственно, в этом смысл «муляжного метода», когда вещь делается прямо на манекене – ткань подкалывается, где надо, драпируется, подхватывается, и рождается платье, без всяких выкроек.

– Муляжный метод – Ваше ноу-хау?

– Я просто вернул его к жизни, возродил, в моей Лаборатории моды есть целый курс, посвященный ему. Но на самом деле это классика, еще Надежда Ламанова его использовала. Да и Коко Шанель.

– У Вас в Доме моды работает около ста человек (мастеров, швей, вышивальщиц). Вы могли бы сегодня просто руководить, давать ценные указания и не принимать участия непосредственно в производстве…

– Вы правы, я же президент собственного Дома и должен именно руководить, да и вся административная работа, хозяйственная часть на мне. Честно, все это мне не близко, я мало что понимаю в управлении. Люблю творить, вот настоящее удовольствие. Ужасно жалко, что мало времени сегодня остается на это.

– Чтобы все успевать, Вы, наверное, очень рано встаете?

– Встаю-то я в шесть. Но на работу приезжаю не раньше десяти. Живу в 70 км от Москвы, в усадьбе. Земля, сосны вековые, дубы, воздух, река, глушь полная. Очень там хорошо, отдыхаю душой.

– Подходящая атмосфера, чтобы книги или стихи писать…

– Стихи я писал одно время. Когда мне было тяжело, когда нужно было душу излить. Причем до этого никогда ни строчки не написал и не читал стихов. Не рифмованный я человек. А тут вдруг раз – и целую серию выдал. Сегодня же все стабильно, все хорошо, может, скучно немного. Не пишется почти.

– Что это был за тяжелый период?

– 1978 год. Умерла мама. А я тогда решился уйти из Дома моделей на Кузнецком Мосту (ОДМО. – Прим. ред. ), где проработал почти 15 лет. Надоело. То, что мы там делали, было не для людей, это был какой-то параллельный мир. То, что мы придумывали, не доходило до потребителя. Мне захотелось сделать свое дело, сделать что-то значимое, настоящее. Я ушел и остался ни с чем. Пришлось начинать все с нуля.

– И уже через три года у Вас был свой Дом моды.

– Но настоящая независимость пришла в 1996 году, когда я уволил худсовет, администрацию. Много там было пустых людей, которые только и мечтали о том, чтобы одеться у меня на халяву. И тогда я стал президентом Дома. И конечно, я рад, что мне удалось выжить в кризисы, не потерять независимость, не продаться никому.

– Возвращаясь в прошлое: в 1960-е годы у Вас была некоторая независимость, Вы работали на экспериментальной швейной фабрике Моссовнархоза, возглавляли экспериментальную группу в Доме моделей на Кузнецком. Тяжело было? Или хрущевская оттепель тогда еще чувствовалась?

– Ох, все было очень сложно. В 1963 году я сделал коллекцию цветных телогреек, валенок и юбок. И началась травля – худсовет сказал, что я устроил цирк. Такие тогда были арбитры моды. Коллеги, которых я считал друзьями, отвернулись от меня. И тогда меня спас магазин «Светлана», был такой на Кузнецком Мосту. Я стал делать для него одежду. Регулярно приезжал туда, с манекенщицей и с уборщицей. Уборщица была очень хорошая, умная женщина, она выполняла роль стилиста, костюмера. Она была одной из немногих, кто поддержал меня тогда.

– А та самая коллекция цветных телогреек разве не привлекла к Вам внимание Запада? Ведь именно тогда появились публикации о Вас в Vogue, Paris Match, а Вас стали называть «красным Диором».

– Да-да. На самом деле, хотя то время было очень сложным, именно тот период я вспоминаю чаще всего. Всплывают яркие картинки-воспоминания… Вот мы живем в комнате в коммуналке, у меня трехлетний сын Егор. Журналист из Paris Match приехал делать обо мне репортаж, и в комнате так тесно, что ему пришлось влезть на холодильник, чтобы снимать. А вот мы фотографируемся с Ги Лярошем и Пьером Карденом. Знаковое для меня фото!

Или вспоминается моя первая встреча с Пьером Карденом, который узнал обо мне из статьи в Paris Match. Она состоялась в 1965 году, в гостинице «Украина». Помню, с Пьером была его стилист. Мы все вместе зашли в лифт, и на меня пахнуло какими-то волшебными духами, пахнуло Парижем, а на женщине были белые сапоги, белое платье Андре Куррежа… Это было так прекрасно.

– Ваша последняя коллекция называется «Ностальгия». По какому периоду эта ностальгия?

– По 1990-м годам. Эта ностальгия ведь сейчас не только у меня. Девяностые сегодня в моде, очень популярны. А сделана коллекция по архивным эскизам, многие из которых никогда не были реализованы. В то время они могли бы оказаться непонятыми, а сегодня я, конечно, подкорректировал их, осовременил, но те годы в нарядах читаются. Вообще, сколько себя помню, я много работал в стол, у меня грандиозный архив неисполненных эскизов сохранился. Не только из 1990-х, но и из 1960-х, 1980-х годов.

– Вы продолжаете рисовать эскизы от руки или используете современные технологии, например 3D-моделирование?

– Только от руки, ну что вы, только от руки. Но современные технологии меня тоже иногда захватывают. Последнее увлечение – фотоживопись. Я фотографирую цветы, размещаю их в компьютерной программе, колдую над ними, а потом вывожу на печать в огромных картинных форматах – полюбуйтесь, эта картина на стене сделана именно таким образом. Вот думаю использовать этот метод для создания принтов на тканях.