Женя Артъе - Вдруг война, а ты не готова! Откровенная история неидеальной женщины

Когда мы обе чуть повзрослели, стали наказывать обеих. Нередко ставили в углы друг напротив друга. Стоять час в углу было скучновато, и мы придумали свой алфавит, немой, по которому неплохо общались. А чтобы родители не воспринимали речь на слух, тренировались при них говорить только с приставкой «пи», после каждого слога – ПИна-ПИта-ПИша (Наташа). Таким способом мы проворачивали свои коварные планы по захвату кухни.

Наташа всегда была рядом со мной, мне было так спокойнее. На дворе девяностые: кругом бандиты и «больные» люди. Я боялась, что она попадет в плохую компанию, и решила: пусть всегда будет рядом со мной, чем непонятно с кем.

Папе не нравилось, что сестра тусуется с моими друзьями, он считал, что ей надо бы находиться со своими сверстниками. Но сложно было что-то менять, так как с рождения сестры родители мне твердили: «Сестра твоя ответственность!»

Между нами долгое время была связь – больше, чем просто сестринская. В то время, когда Наташа рядом, я считала своим долгом ее контролировать во всем: будь то прогулка или отдых на море. Внутри меня включался тумблер, и я превращалась в надзирателя. Даже в тридцать лет. Только лишь на ее собственной свадьбе меня отпустило – я передала судьбу «дитя» ее мужу. И ведь действительно, отпустило. Но не отрезало. Душой я с ней. Всегда!

Папа все детство готовил меня к апокалипсису.

Первое, чему он меня научил, – пилить дрова «Дружбой N1», похожей на рыбу-пилу из мультика «Голубой щенок». Я ревела, да пилила. Зачем мне в жизни этот навык? Да еще и в городе…

Делать кладку из кирпича в будущем мне может пригодиться – твердо считал папа, хотя пока не пригодилось. В сорок-то с лишним лет! Но самым тяжелым, пожалуй, был процесс расправы над бараном – от убийства животинки до вязки носков из его шерсти!

Рассказываю поэтапно: убить барана (перерезать горло я так и не смогла), снять с него кожу (ну и что, что я девочка; отец жил в деревне, там было вполне нормально уметь это делать с восьмилетнего возраста). Потом шкуру барану надо было натереть солью, а шерсть сбрить. Вернее, наоборот: сбрить, а потом обработать солью. Ох, и эмоций я словила тогда! Пальцы жгло от соли, щеки – от слез. Помню, делала и думала – зачем это все со мной происходит? Мне было всего двенадцать лет!

Дальше – веселее. Шерсть помыть, высушить, расчесать. А потом прядение и вязание носков. Самое странное: больше всего (не считая перерезания горла животному) я не любила вязать носки. Четыре острые спицы вечно сжимали ногу и кололи в кровь пальцы. Бррр.

В голове до сих пор крутятся вопросы: как мне это все могло пригодиться, тогда и сейчас? Спустя тридцать с лишним лет я поняла, что это были всего лишь страхи молодого отца. На дворе стояли 90-е. Учитывая, что он пограничник, военный по жизни, вероятно, он просто боялся потерять своих детей – девочек. И из-за этого решил сделать из старшей Жени солдата Джейн. Помогло ли мне это по жизни? Тогда казалось – вряд ли! Эти навыки заложили во мне лишь великую самостоятельность, недоверчивость и готовность к войне. А вот сейчас думаю, помогло! Только способы должны были быть другими.

Милая девочка-девочка до сих пор сидит где-то в темнице, с косой на улице, и робко ждет, когда ей можно будет вырваться на волю и бежать триста километров в час по соленому высохшему озеру.

Хотя сейчас я могу резать кур, доить коров, из овцы сделать шашлык и связать носки (не ем шашлык из баранины), построить дом, ползать по пластунски, стрелять… В общем, если вдруг начнется война, то я к ней полностью готова! Как и хотел мой папа!

[Пишу от 30.10.22 – Я НЕ готова! И никогда не буду, так как все, что сейчас происходит – это страшно!]

Наша семья всегда отличалась от всех. Начнем с фамилии – Плаксины. Хоть и слезливая, но очень яркая, запоминающаяся, чемпионская.

Мы старались быть лучше, чем соседи. Возможно, это бич того времени – быть лучше, чем та Галька или Глашка. Родители часто мне говорили: «Вон, посмотри на Валю, какая она молодец, и ты давай, будь лучше ее. Ты сможешь!» И я старалась быть лучше всех. Не понимая зачем, но зная, что так надо!

Во всех состязаниях и конкурсах наша семья всегда занимала первые места. Но, когда мы были не уверены в победе, мы не участвовали. Дух соперничества и желание быть первыми заложены были в каждом их нас.

Ежегодно на заводе, где работал (и работает до сих пор вот уже более сорока лет) мой папа, проходили соревнования по лыжам. Пять лет подряд мы занимали призовые места. Некоторые семьи, зная, что мы принимаем участие, снимались с соревнований, потому что были уверены: Плаксины станут первыми.

Полон дом гостей – это тоже про нас. На все праздники в наш дом приезжали друзья и родственники из разных городов. Длинный стол, как на свадьбу. Танцы до самого утра. Все сначала танцуют, а потом поют. Было по-молодежному весело. Я все время наблюдала за мамой, как она успевает по хозяйству и как кокетничает с гостями.

Мама – мой кумир и королева красоты. С осознанного возраста я подражала ей. Вертелась у зеркала, красилась, наряжалась. Старалась все делать, как мама: готовить, шить, вязать. С рождения она вкладывала в меня творческий подход к жизни. Я видела, как она с легкостью могла управлять коллективами, организовывать конкурсы «А ну-ка, девушки!» на своем предприятии, всегда крутилась во всех профсоюзах. О ее красоте слагали легенды, рисовали портреты, даже мне прилетали комплименты. Мама могла делать множество дел одновременно, все успевать и никогда не уставать.

– Мама, ты же не успеешь сшить мне костюм! – со слезами смотрела я на куски ткани, укладываясь спать. – Утренник в садике уже завтра.

– Не переживай, Женечка, я же не одна шью, ко мне всегда приходит помогать твоя фея-крестная! – улыбалась мама.

И действительно, сколько себя помню, просыпаясь утром, в ожидании волшебства, перед моими глазами всегда висел мой готовый наряд. Каждый год новый, каждый праздник идеальный. Мама и была той самой феей!

Когда мы с сестрой были маленькими, родители часто возили нас к бабушке, жившей под Уфой. Тогда у нас был бежевый запорожец с кожаным салоном, который издавал при движении особенный тарахтящий звук.

Из года в год по пути в Башкирию мы любовались гигантским растением, растущим вдоль дороги. Это был борщевик. Огромный зеленый куст, похожий на укроп, где сама шляпка могла достигать целого метра в диаметре. И вот однажды, возвращаясь от бабушки, мы решились взять с собой домой три невероятно гигантских цветка. Вместе с сестрой и папой мы вышли на добычу. Первая попытка сорвать цветочек потерпела крах, ствол был прочный. Тогда мы решили его переломить, и снова не повезло. В итоге папе пришлось пилить растение маленьким перочинным ножиком. Несколько минут сложной работы, и мы погрузили цветы на крышу, привязав их веревкой.