София Шегель - Пути Господни

Так что в семье, похоже, оказался как бы один отец на двоих, а вскоре и на троих (спустя неполный год после смерти средней из трех сестер Фирочка родила вторую дочку, назвали, как водится по обычаю, тоже Лизой – в память об усопшей). Адам Белецкий, к тому времени уже «без пяти минут» дипломированный врач, вполне ответственно стал главой семьи, потому сиротой мальчик себя никогда не чувствовал, пока жили одним домом. По выходным Адам все свободное время отдавал детям, ходил с ними в парк или в цирк, сажал к себе на закорки по очереди, покупал игрушки, пел с ними песни. Но это только по выходным. В другие дни женщины как могли оберегали его неприкосновенность. Так уж повелось в этой семье, и Мали, понимая, как все в жизни повторяется, изменить ничего не могла.

Но вот проскочили эти «пять минут», и Адам принес домой торжественно врученный ему диплом врача.

Ах, какой праздник закатила Фирочка! Дети – Линочка и Эмиль устроили целый концерт: они пели «Тачанку», совсем не обращая внимания на укоризненные жесты бабушки Мали. Потом все танцевали вокруг стола и даже пели «Каравай» вокруг доктора Адама, как будто у него день рождения. А потом все сели за стол, и бабушка Мали торжественно разрезала свое коронное блюдо – пирог с печенкой по семейному рецепту, с яблочным пюре и хрустящей корочкой. И даже маленькой Лизе, второй дочке доктора Белецкого, тоже поставили прибор, и она сидела за столом вместе со всеми.

Вскоре дипломированный доктор Адам Белецкий отправляется по направлению в райцентр на Черниговщине, получает должность заведующего районной санэпидстанцией. Он, правда, всегда мечтал людей лечить, но ведь учился на заочном отделении, а значит, это факультет санитарии и гигиены, так что выбирать не из чего. Со временем жизнь доказала, что все сокровенное сбывается, даже если для этого надо пережить потери и страдания.

А Фирочка, теперь уже степенная дама, мать двоих детей, супруга врача, с легким сердцем покидает столицу и отправляется в зеленый городок на речке Остер – райцентр и он же центр семейного рая. Правда, рай этот ей предстоит обустроить в коммунальной квартире, но не в шалаше же!

Фирочке нравится быть самостоятельной дамой, матерью семейства! Нет, она по-прежнему всей душой обожает свою маму, и Мали каждое лето приезжает к ней вместе с внуком Эмилем, сыном старшей дочери Рины, и варит во дворе на трех кирпичах варенье из лепестков роз. Но все свои домашние проблемы Фирочке все же приходится решать самой, а потом еще исхитряться устроить все так, чтобы Адам не сомневался, что с самого начала решение пришло в его голову, а жена только послушно приняла его волю. И в доме всегда царит мир и согласие, уют и вкусные ароматы. Правда, мужу эти радости быта совсем не интересны, он за столом не отрывается от свежего научного журнала, часто не видит, что ест-пьет, и после обеда сразу уходит к своим крысам и кроликам – доктор понемногу увлекся наукой. Просто характер такой, ничего, кроме своей работы, знать не хочет. В кино его не вытащишь, если гости пришли – вежливо молчит, сам по гостям ходить не любит.

Исключение – коллеги. Когда собираются врачи, Адам – душа стола. Он много знает, интересно рассказывает, владеет языками. Не зря же у него за плечами коммерческое училище. Фирочка долгое время думала, что это школа коммерции, ведь муж начал с работы продавцом в магазине. Оказалось, это платное и совсем не дешевое обучение, с углубленным изучением языков – латыни, греческого, древнееврейского, с хорошим преподаванием точных наук и мировой литературы. А кроме того, провинциальное семейное воспитание. Отец Адама в свое время владел в Варшаве фабрикой, по образованию был инженером легкой промышленности, обувщиком. Судьба рукою Первой мировой войны вывернула дорогу семьи на Украину, но европейский налет все же сохранился, хотя Адам всегда остается человеком закрытым и молчаливым. Иногда, правда, раскрывается неожиданно даже для самого себя. И Фирочка порой замечает, что ученые дамы посматривают на ее Адама очень даже заинтересованно.

Но уж она-то в своем муже уверена, ей бояться нечего. Где ему может быть лучше, чем дома, – всегда чистота, порядок, старшая дочка Линочка уже в пятом классе, круглая отличница, правда, гордячка, но как тут не загордиться, такая уродилась красавица! Все говорят – копия матери, и только Адам уверен, что дочка – копия бабушки, его матери Марьям. Ну что ж, легко соглашается Фирочка, тоже неплохо. А маленькая Лиза – радость в доме. Послушная, умничка, во двор выходит – все соседи ее обожают, даже ворчливая дворничиха любит малышку, то шелковицы ей натрясет с дерева, то черешен нарвет – благо двор стараниями соседей превращен в настоящий сад. И няня, опрятная, певучая хохлушка из ближнего села оказалась женщиной доброй, с любовью к ребенку относится.

Фирочка наслаждается своим покоем, устроенностью, разными провинциальными вкусностями, которые теперь может себе позволить. Ее радует беззаботный бег дней – молодости свойственно расточительно пользоваться временем.

По вечерам часто приходят коллеги мужа, и она с удовольствием накрывает стол – зимой в доме, одна из двух просторных комнат всегда готова принять гостей, летом – под окнами во дворе, тогда чуть ли не вся медицинская общественность городка собирается под молодой черешней, Адам посадил ее, когда младшей девочке годик исполнился, и дерево прижилось, правда, еще не плодоносит, но тень уже дает. Столы расставляются под соседскими окнами, сосед тоже врач, из той же компании, редкой красоты мужчина, высокий, статный, яркий, особенно выигрывает рядом со своей блекло-рыжей женой. Но с ней-то как раз Фирочка сразу подружилась, теплая и душевная оказалась женщина и с очень непростой биографией: рано узнала сиротство, умеет понять чужую душу. Конечно, это совсем не то, что подруга детства Мура, но где теперь детство и где Мура, а Ева вполне в подруги годится. И родственники у нее очень интересные. Брат и сестра приезжают из Москвы, сестра, не в пример Еве, дивная красавица, брат очень на Еву похож, совсем не на что посмотреть, зато он какой-то знаменитый писатель, Фирочке даже немного стыдно, что раньше о нем не слыхала. И зовут его, как Фирочкиного отца звали, – Ицик. Он привозит своих друзей, тоже писателей-поэтов. И разговоры ведут умные и тревожные, только Фирочка мало что в них понимает. Много говорят про тридцать седьмой год, о том, что он был трудный и с большими потерями. Фирочка согласна, действительно трудный. В самом начале года приспели ее вторые роды, так трое суток мучилась. А потом с младенцем, тогда еще на няню муж не зарабатывал, и старшая девочка ревновала, хоть уже школьница была, времени не то что на работу, на часок сна не хватало, ясное дело, сплошные трудности и потери.