Александр Филатов - Маршрут в прошлое - 2. (Будни НИИ Хронотроники.)

Очевидно, реплика председателя госбезопасности убедила Романова. Неприятное ощущение раздвоения сознания, возникшее было у Фёдорова сразу же после его рассказа Романову о непоправимо оклеветанном Берии, исчезло. Но видимо, что-то отразилось у него на лице, потому что Романов спросил:

– Что с вами, Алексей Витальевич? Нездоровится или просто переутомились?

– Да, я очень устал, но это не имеет значения. – ответил Фёдоров и продолжил:

– У меня ещё осталось три пункта. Пятым элементом я бы обозначил кадровый вопрос. Есть целый ряд людей, людей проверенных в критических ситуациях той реальности . Их надо выделить и создать условия для их скорейшего развития…

– О каких условиях вы говорите? Нельзя ли конкретнее? – не без раздражения спросил Романов. То ли он ещё не отошёл от неприязни, вызванной упоминанием Фёдоровым Лаврентия Павловича Берии (хотя, как будто, Шебуршину удалось полностью выправить ситуацию). Но, скорее, генсек просто и сам устал: он явно плохо спал последние две ночи. Плюс – обилие новых обязанностей должности генерального секретаря ЦК КПСС. К тому же и это сегодняшнее совещание длится уже около трёх часов (им даже приносили сюда обед).

– Условия должны быть разными, Григорий Васильевич. Детали мы уже отрабатывали с Иванычем… простите, с председателем КГБ.

– Не извиняйтесь. За кого вы тут меня держите? Думаете я не понял, что вы двое – давние друзья или крепкие соратники?! – с лукавинкой в голосе и чуть заметной доброй улыбкой заметил Романов, – Итак, что же это за люди. Ну, хотя бы, для примера!

– Крупнейшим мыслителем нашей страны в той реальности стал профессор Кара-Мурза Сергей Георгиевич, химик по образованию…

– Химик? Это, который на Кубе работал?

– Именно он! Боль за страну, за её народ, предвидение тяжких последствий некоторых социальных тенденций… в общем, нужда побудила его заняться осмыслением действительности, событий, превратила в крупнейшего политолога, сумевшего обнаружить и проанализировать все наши слабые места: я имею в виду нашей системы – принципиально здоровой и прогрессивной.

– Так, понятно. Ему в этой реальности нужно создать такие условия, которые позволят поскорее стать тем, кем он был в той реальности , дорасти до того уровня познания общества. Ещё кто?

– Пожалуйста, не спешите, Григорий Васильич! В сфере русского возрождения я бы назвал ещё Сергея Николаевича Семанова, но не знаю, как вы отнесётесь: он по ведомству Пятого управления проходит как диссидент…

– Я его знаю, – перебил Романов, – Нормальный мужик, правильных, наших взглядов… Нельзя ли что-то там сделать, Леонид Иванович?

– А ничего делать уже не нужно, – с улыбкой ответил Шебуршин, – начальником „Пятки“ стал другой человек. Делать рекламу диссидентам и угнетать русских патриотов он сам не станет и никому дркгому не позволит!

– Ну, а в политической, в государственной сфере? – спросил Романов, явно спеша завершить эту часть совещания.

– На пост главы Совета Министров был бы очень перспективен белорус Александр Григорьевич Лукашенко…

– Председатель колхоза? Кем он был в вашей реальности?

– Президентом Республики Беларусь – с июля 1994 года. Сумел вытащить из экономического краха республику, не имеющую практически никаких природных ресурсов, сделал её самой передовой на постсоветском пространстве. Сохранил всё, что только можно было, развил, усовершенствовал…

– А эта… Российская Федерация – я правильно называю? – очевидно сильно ему помогала?

– Да, что вы? Наоборот. Вопреки имевшимся договорам, отпускала газ и нефть по завышенным ценам, не допускала на рынок РФ молочные продукты из Беларуси… Надо сказать – продукты эти были превосходного качества. На телевидении велась разнузданная антилукашенковская, вообще – антибелорусская пропаганда. Прибегали к попыткам физического устранения неугодной персоны, устраивали провокации перед и во время избирательных кампаний в Беларуси…

– Ладно, убедили! Кто ещё?

– Генеральным прокурором, по-моему, должен стать Илюхин. В той реальности Виктор Иванович возбудил уголовное дело против Горбачёва за измену Родине, стал безработным. Написал новый уголовный кодекс. Возглавил Движение в поддержку армии, оборонной промышленности и науки. Был председателем парламентской комиссии, боровшейся за отрешение от должности президента РФ Ельцина…

– Постой, постой! – перебил Романов, – Это какого такого Ельцина? Уж не Бориса ли из Свердловского обкома.

– Да, его. Он обвинялся по пяти статьям – от измены Родине до проведения геноцида народов России. Потом возбудил уголовные дела против очередных президентов, провёл заседание военного трибунала, который их осудил...

– Послушайте! Но если верховная власть всё это терпела, то, выходит, уж и не так страшно всё было!

– А власть не терпела! Илюхин был убит на рубеже 2010 и 2011 годов. Устроили ему „сердечный приступ“, а скорую помощь подзадержали в „дорожном заторе“. Вообще, открытые борцы с режимом отлавливались или изолировались. В лучшем случае, их травили под выдуманными предлогами. В крайних случаях убивали. Как убили, например, Виктора Ивановича Илюхина, а до него – генерала Льва Яковлевича Рохлина. Устраивались и крупные, массовые кровавые события. Как, например, 3 – 4 октября 1993 года. Когда расстреляли безоружную толпу, которая хотела добиться лишь одного – послать своего делегата для оппозиционного выступления на телевидении в Останкино. Тогда же сожгли, расстреляли из танков „Белый дом“ – здание тогдашнего парламента РФ. В спину войскам, посланным на это чёрное дело, с крыши американского посольства стреляли американские снайперы: хотели раззадорить атаковавших, придать им боевой дух в нападении на парламент… Много всего было, Григорий Васильевич. Но речь сейчас не о том, а о проверенных событиями кандидатах на государственные посты. Так что, на высшие посты в Советской армии я бы рекомендовал генералов Ивашова Леонида Григорьевича и Рохлина Льва Яковлевича…

– Яковлевича, говорите… – с сомнением вполголоса бросил Романов.

– Какая разница, товарищ генеральный секретарь! Какое значение имеет этническое происхождение, если человек по своим убеждениям – испытанный кровью русский патриот! – с жаром, убеждённо ответил Фёдоров. В общем, по всем кандидатам материалы находятся у товарища председателя КГБ.

– Точно так. Включая материалы нынешней негласной проверки, которую я провёл – извините – незаконными способами! – подтвердил Шебуршин.

– Шестым важным элементом я бы обозначил необходимость публичного , – Фёдоров выделил это слово, – разоблачения и наказания всех предателей. Таких как Горбачёв, Ельцин, Шеварднадзе, Бурбулис, Гайдар, Собчак и… ряда сотрудников нашей конторы. Сразу скажу, что материалы имелись и в той реальности , несмотря на запрет на разработку высших должностных лиц и партработников. Главных преступников – изменников и предателей – я бы казнил тем же способом, как это сделали по решению Нюрнбергского трибунала!