Валентин Черный - Русские средневековые сады: опыт классификации

Достижения же светского садоводства этого же периода А. П. Вергунов и В. А. Горохов рассматривают на примере московских садов – дворцовых, боярских, аптекарских и верховых, многие из которых уже «не ограничивались хозяйственными функциями, а имели определенное представительское (репрезентативное) или даже просветительское назначение». Если боярские плодовые насаждения расцениваются исследователями как по преимуществу утилитарные с традиционной планировкой, то значение аптекарских огородов, наряду с монастырскими садами, заключается, по их мнению, в том, что они были «проводниками ботанических знаний» и предвестниками ботанических садов, появившихся в России в начале XVIII в. Воздействие на возникновение верховых садов, как отмечается ими, «мог оказать пример итальянских вилл эпохи Возрождения и Барокко», а создание некоторых из них преследовало «образовательные цели». Столь же неоднозначную оценку получили и загородные сады, предназначенные для хозяйственных нужд и для «прохлады». Решая подчас декоративные задачи, они, по словам авторов, «включали в себя плодовые деревья, кустарники, аптекарские травы», что едва ли объяснялось хозяйственной необходимостью. Скорее всего, это было неким символом, «данью устойчивой народной традиции». Таким образом, по заключению ученых, связи русских средневековых садов с архитектурой оставались не развитыми, а «…в своем устройстве они отражают отмирающие формы бытового уклада.».

Общие вопросы истории ландшафтной архитектуры, в том числе садово-паркового искусства, затронул в своем очерке, вышедшем отдельной книгой, С. С. Ожегов. [33] Ожегов С. С. История ландшафтной архитектуры: Краткий очерк. М., 1993. Работу характеризует широкий охват темы, включающей все самые известные садово-парковые ансамбли мира с древнейших времен до XX столетия. Останавливается ученый и на ландшафтной архитектуре средневековой Руси. По его представлению, существенное отличие последней от западноевропейской определяется строительным материалом – «Европа строила из камня, а Русь была деревянной», что объясняет и недолговечность древнерусских садов, сгоравших во время частых пожаров. Тем не менее исторические факты убеждают автора в том, что «основа русской ландшафтной архитектуры была достаточно своеобразной и сильной».

Больше внимания С. С. Ожегов уделил русской ландшафтной архитектуре XVII в., где в качестве основного источника используются чертежи как передающие общую планировку, так и те, которые впервые «достоверно зафиксировали регулярные сады». Обозревая конкретные ансамбли, исследователь подчеркивает особое значение садов пригородных дворцов Коломенского и Измайлова. По мнению С. С. Ожегова, впрочем, недостаточно обоснованному, «ландшафтная композиция Коломенского формировалась вокруг церкви Вознесения, которую считали памятником объединения Руси». Чертежи XVIII в., отразившие планировку садов Коломенского, как замечает исследователь, «не отличаются большой точностью», тем не менее передают их регулярный характер. Гораздо выше в работе оценивается достоверность планов садов в Измайлове, где, по словам ученого, «универсальные» декоративные функции посадок сочетались с их утилитарным использованием. Говоря о сложности и многообразии композиции Измайловского дворцового комплекса, С. С. Ожегов отмечает, что «регулярные сады были как бы «островками» в природной среде лужаек и рощ, окружавшими смысловой центр – красочный узорчатый дворец на большом искусственном острове». Автор убежден в том, что «садово-парковое искусство России XVII в. в значительной мере подготовило расцвет русской ландшафтной архитектуры XVIII и XIX вв.».

Буквально на следующий год после публикации рассматриваемого выше очерка, в 1994 г., он был вновь опубликован уже в качестве учебного издания по истории ландшафтной архитектуры. [34] Ожегов С. С. История ландшафтной архитектуры: Учеб. для вузов. М., 1994. Как было отмечено в его предисловии, такого рода учебник в России был написан впервые.

Следует отметить, что учебные издания охватывают, как правило, классические образцы садово-парковой архитектуры, а рассказ о русских средневековых садах обычно ограничивается хрестоматийными примерами кремлевских и загородных дворцовых комплексов, включавших различного рода насаждения. Бывает, период отечественного Средневековья в таких работах и вовсе игнорируется. [35] См.: Палентреер С. Н. Садово-парковое искусство: Учеб. пос. М., 1978.

На этом фоне своим более полным охватом материала и стремлением четко классифицировать памятники выделяется учебник О. Б. Сокольской, [36] Сокольская О. Б. История садово-паркового искусства: Учеб. для вузов. М., 2004. С. 151–170. целью которого является знакомство «с путями и направлениями развития зарубежного и отечественного садово-паркового искусства и связями его с градостроительством и архитектурой». Говоря о древнерусском периоде, автор прежде всего стремится определить типы садово-паркового искусства, к каковым относит сакральные сооружения на вершинах, священные рощи, пантеоны, увеселительные рощи и гульбища, а также городские усадьбы и монастыри. На наш взгляд, все эти объекты как элементы освоенной человеком среды могут рассматриваться в рамках ландшафтной архитектуры, но, за исключением последних двух, не имеют отношения к садовому искусству, рукотворному по своей природе. Собственно сады, по мнению О. Б. Сокольской, как явление ландшафтного зодчества разбивались в составе городской усадьбы XV–XVII вв. поодаль от хором и предназначались вплоть до 60-х годов XVIII столетия для утилитарных целей. Вместе с тем, как считает автор, в крупных усадьбах «сад имел достаточно простую, понятную, рациональную планировку с прямыми дорожками, связывавшими вход в дом с воротами и всеми хозяйственными объектами усадьбы».

Особое внимание в учебнике уделяется монастырским садам, которые справедливо рассматриваются здесь как составная часть монастыря и олицетворяют собой образ рая. Характеризуя организацию ландшафтов и садовых насаждений ряда наиболее известных монастырей – Толгского, Троице-Сергиева, Новоиерусалимского, Соловецкого, Валаамского, а также Крутицкого подворья, – автор высказывает и отдельные наблюдения по поводу типологии садов. Всего выделяется два типа: большие плодовые сады за пределами монастыря и малые, в виде палисадников вблизи келий и церквей внутри обителей. Этапной вехой в развитии монастырских садов исследователь считает XIV–XV вв., когда увеличивается территория монастырей и усложняется их планировка, в которую включаются беседки, трельяжи, скамьи, фонтаны и прочие элементы.