Ноэл Кауард - Приди в мой сад, Мод

Вернер: Купи подарок своему Рено.

Фелиция (рассматривает купюры) : Месье, наверное, ошибся. Здесь пятьдесят долларов.

Вернер: Нет, Фелиция, никакой ошибки нет. Единственное, в чем месье никогда не ошибается, это во всем, что касается денег. Устрой себе праздник. Спокойной ночи, Фелиция.

Фелиция (очень довольна): Mille mille grazie Signore . Месье очень щедр. A domani Signore, a domani .

Фелиция кланяется и выкатывает стол с остатками ужина из комнаты. Вернер один, пытается читать, но через несколько секунд отшвыривает книгу. Хочет закурить сигарету. В это время звонит телефон. Вернер снимает трубку.

Вернер (в трубку) : Алло?.. Да, это я… (В волнении) Это вы? Где вы?.. Здесь в вестибюле?.. Конечно, поднимайтесь. Поднимайтесь скорее.

Вернер кладет трубку и сидит, уставившись на телефон и широко улыбаясь. Потом вскакивает, подбегает к зеркалу, приглаживает волосы, приводит в порядок галстук. Затем торопливо одевает туфли и пиджак, снова подходит к зеркалу, залпом допивает остатки «Бурбона» и слегка дрожащей рукой прикуривает сигарету. Через некоторое время раздается стук в дверь. Вернер спешит открыть. Входит Мод . Некоторое время она с улыбкой разглядывает его.

Мод: Эй, ковбой. Как ваш одинокий бивуак?

Вернер (весь так и светится) : Эй!

Мод: Так обычно останавливают такси.

Вернер: Проходите, принцесса. Присаживайтесь. Положите ноги на кушетку.

Мод садится.

Мод: Мне будет спокойнее, если мои ноги останутся на полу.

Вернер: Невероятно! Потрясающе! Я едва не свалился с кушетки, когда услышал ваш голос. Мне казалось, я теперь увижу вас так нескоро.

Мод: Мне тоже. И я подумала, что это было бы ошибкой.

Вернер: Буквально несколько минут назад я разговаривал о вас…

Мод: Об мне? С кем?

Вернер: Фелиция. Консьержка. Она от вас в восторге.

Мод: Неужели?

Вернер: Назвала вас обворожительной женщиной.

Мод: Романтические преувеличения это национальная черта итальянцев. Вы не хотите предложить мне выпить?

Вернер: О чем речь! Что желаете?

Мод: Пожалуй, бренди. Только совсем немного. Мне еще предстоит долгая дорога.

Вернер (подходит к столу с напитками) : Вы в самом деле собираетесь провести всю ночь за рулем.

Мод: Да. И очень хочу этого. Ночь лунная, и на перевале не так много снега. Дорога чистая.

Вернер: Что-нибудь к бренди? Содовую? Воду? Лед?

Мод: Нет, ничего. Спасибо. Выпью в чистом виде.

Короткая пауза

Мод: Почему вы говорили обо мне с Фелицией?

Вернер: Не знаю. Вы обмолвились, что знали ее еще по Риму.

Мод (берет бокал из рук Вернера) : Понятно…

Вернер: Наверное, я просто думал о вас.

Мод: Я тоже думала о вас. За ужином я говорила о вас с сыном.

Вернер: И что вы ему сказали?

Мод: Не помню. Ничего особенного. Что вы мне нравитесь.

Вернер: А что сказал он?

Мод: Спросил, сколько должно пройти времени, прежде чем ребенок начинает говорить. Я ответила, что иногда вся жизнь. Это был забавный ужин во всех отношениях. Он пребывал в состоянии блаженной эйфории. Отцовство преобразило его до неузнаваемости. Он сбрил бороду, подстригся и явился в пиджаке, галстуке и с бутылкой шампанского. Весь вечер он говорил без умолку.

Вернер: Вы сильно привязаны друг другу? Вы и ваш сын…

Мод: Я бы этого не сказала. Но сегодня вечером эта привязанность неожиданно возникала. Я не в восторге от его жены, и он это знает. Нет, она славная девочка, но немного невротичка. Надеюсь, ребенок поможет ей восстановить внутреннее равновесие.

Вернер: Как его зовут? Вашего сына?

Мод: Фабер. Его отца звали Фабрицио, и я решила, что Фабер — наиболее близкий английский эквивалент.

Вернер: Каким он был, этот Фабрицио?

Мод: Красивый, самодовольный, обаятельный и при этом был полностью под каблуком матери. Старая грымза ненавидела меня, как чуму. Теперь я, кажется, начинаю ее понимать. Быть свекровью — это совсем не сахар.

Вернер: Вы любили его?

Мод: О да. Но это длилось недолго. Через год после нашей свадьбы он погиб в автокатастрофе. Я сумела добраться по морю до Лиссабона и вернулась в Англию. Фабер родился в Корнуэлле.

Вернер: После этого вы виделись с родителями мужа?

Мод: О да. После войны я вернулась в Италию, заставила старушенцию раскошелиться на обучение Фабера. В последние годы ее жизни мы стали почти друзьями.

Вернер (после паузы) : Что заставило вас вернуться сюда?

Мод: Внезапный порыв. Я направлялась к Фаберу в Пулли, чтобы забрать свой чемодан. Проезжала мимо озера и вдруг подумала о вас. Подумала, как вам сейчас должно быть одиноко. Тогда я развернула машину и вернулась.

Вернер: Ваше великодушие не знает границ, принцесса. (Со значением) Мне былоодиноко.

Мод: А вы не выпьете со мной за компанию?

Вернер: Непременно. Но только после того, как задам вам вопрос на шестьдесят тысяч долларов.

Мод: Валяйте.

Вернер: Почему вы поцеловали меня тогда перед уходом?

Мод: Еще один внезапный порыв. Я вообще очень импульсивна. И часто попадаю из-за этого во всякие передряги.

Вернер: Итак, вы вернулись, потому что подумали, что мне одиноко?

Мод: Да, это одна из причин.

Вернер: Были другие?

Мод: Были.

Вернер: Какие же?

Мод: Это трудно выразить словами. Только великому психологу под силу расчленить чувственный порыв на составляющие. Это все равно, что разобрать часы на детали, а потом собрать их снова. Я не считаю себя специалистом ни в той, ни в другой области. Мне кажется, я такая нескладная и только все испорчу.

Вернер: Нескладной я бы вас не назвал.

Мод (с легкой улыбкой) : Спасибо, Вернер. Надеюсь, вы не ошибаетесь в вашей оценке.

Вернер: Вы сказали «чувственный порыв», так?

Мод: Совершенно верно.

Вернер: Как по-вашему, жалость — это тоже порыв?

Мод: Я развернула машину не из жалости.

Вернер: Именно это я хотел узнать.

Мод: Вот и отлично. А теперь налейте себе что-нибудь выпить и позвольте мне покинуть скамью свидетелей.

Вернер (направляется к столу с напитками) : Ладно, леди, распоряжайтесь.

Вернер наливает себе «Бурбон», добавляет льда.