Ноэл Кауард - Приди в мой сад, Мод

Мод: В этой фразе скрыт печальный смысл.

Вернер: То есть?

Мод: Я никогда не была в Америке.

Вернер: Это великая страна.

Мод (задумчиво) : Я думаю, американским мужчинам нравится, когда женщины распоряжаются ими. Иначе они бы этого не допустили.

Вернер: Нельзя судить обо всех американцах лишь по тем, кого вы встречаете в Европе.

Мод: Я это уже слышала, и не очень в это верю. Почему-то англичане, французы, итальянцы сохраняют свои основные черты, где бы они ни были. И только американцы меняются в зависимости от своего географического местоположения.

Вернер: Принцесса, вы говорите ужасные вещи.

Мод (виновато) : Я знаю. Моя очередная неловкость. Пожалуйста, простите.

Вернер: Тут нечего прощать.

Мод: Я вернулась, чтобы доставить вам радость, а не расстраивать вас.

Вернер (пристально смотрит на нее) : Вы вернулись, и уже одним этим доставили мне радость.

Мод (встречая его взгляд) : Это правда, Вернер? Правда?

Вернер: Вы лучше меня знаете, что это правда.

Осторожно он берет бокал из ее рук, нежно заставляет встать, обнимает, их губы сливаются в поцелуе. Некоторое время они стоят неподвижно. Потом Мод отстраняется.

Мод: Я знала, что это случится. И все-таки это так неожиданно.

Вернер (слегка осипшим голосом) : Я тоже знал. И боялся до смерти.

Мод: Ты боялся?

Вернер: Боялся, что ты отошьешь меня или будешь смеяться.

Мод: С чего бы я стала над тобой смеяться?

Вернер: На самом деле, я не думал, что ты будешь смеяться. Ты слишком добра. Но знаешь… Я не из тех парней, которые любят обманывать себя.

Мод (мягко) : Конечно, ты не из тех парней.

Вернер: Я хочу сказать, что знал многих парней моего возраста, которые вдруг ни с того, ни с сего теряли рассудок, и это для них плохо кончалось. Очень плохо.

Мод: Ты хочешь сказать, что поцеловал меня, потому что ни с того, ни с сего потерял рассудок?

Вернер (с обидой) : Вот ты уже смеешься надо мной.

Мод: Эти парни твоего возраста, о которых ты говорил. Сколько им лет?

Вернер (ухмыляясь) : Достаточно, чтобы не делать глупостей.

Мод: И как плохо все это для них кончалось?

Вернер: По-всякому. Они начинали вести себя, как идиоты, окружающие переставали понимать их, и все это ради того, чтобы проснувшись однажды утром понять, что с тобой обошлись, как с последним сосунком.

Мод: И ты с ходу решил, что я собираюсь обойтись с тобой, как с последним сосунком?

Вернер (поспешно) : Нет, принцесса. Какого черта ты спрашиваешь? Ты ведь знаешь, что это не так.

Мод: Кстати, а сколько тебе лет?

Вернер: Пятьдесят пять. Почти пятьдесят шесть.

Мод: Ну что ж… Мне сорок четыре. И я уже бабушка. И не стыдно тебе, ковбой, ухаживать за бабушками?

Вернер (в волнении) : Что мы будем делать?

Мод: В смысле чего?

Вернер: В смысле всего … В смысле нас с тобой.

Мод (обнимает его за шею) : Никто не помешает нам в любой момент снова потерять рассудок.

Вернер (после еще одного долгого поцелуя) : Ты бесподобна. Ты знаешь, что ты просто бесподобна?

Мод: Надеюсь, ты на самом деле так думаешь.

Вернер: Я так думаю?! Я без ума от тебя. (Делает движение по направлению к ней)

Мод (отступает) : Нет, Вернер, милый, не надо. Все и так слишком далеко зашло. Мы оба наделали глупостей.

Вернер: Что здесь глупого?

Мод: Это моя вина. Мне не следовало этого допускать.

Вернер: Почему?

Мод: Потому что все равно из этого ничего не выйдет. Мы даем волю чувствам, забывая, что слишком многое разделяет нас. Ты сам это знаешь.

Вернер: Ничего такого я не знаю. Все, что я знаю, это что люблю тебя. И все, что я хочу знать, это любишь ли ты меня? Вернее так — смогла бы ты полюбить меня?

Мод (смотрит на него) : Да, Вернер, я думаю, что смогла бы. Нет, я уже люблю тебя. Любить — это так понятно. Это ясность, и это буря. Конечно, это скорее дело молодых людей, и все же, и все же…

Вернер (в сильном волнении) : Что «все же»?

Мод (искренне тронута) : Не знаю… Иногда меня мучает совесть.

Вернер: По поводу Анны-Мари?

Мод: Нет, Анна-Мари здесь не причем. Ты сам сказал недавно, что она крепкая и все выдержит. Ты прав: она крепкая, как старый башмак. И из всех женщин, может быть, она больше всего заслуживает, чтобы с ней случилось нечто подобное. Я не испытываю угрызений совести из-за Анны-Мари. Дело в тебе… Я о тебетревожусь.

Вернер: Почему?

Мод: Я не хочу причинить тебе боль. И, честно говоря, не очень жажду испытать боль сама.

Вернер: Без риска всякая игра теряет смысл.

Мод: Скажи, чего ты хочешь от меня? Ты об этом задумывался?

Вернер: Нет, у меня не было на это времени. Я только знаю, что хочу тебя.

Мод: Но ты ничего про меня не знаешь. Совсем ничего.

Вернер: Ну и что? Про меня ты ведь тоже знаешь не слишком много.

Мод: Мне кажется, я знаю достаточно.

Вернер: А мне достаточно того, что я знаю про тебя.

Мод: Все не так просто. Мы жили в совершенно разных мирах — ты и я. Обычаи, образ жизни, нормы приличия, моральные ценности — по ту и по эту сторону Атлантики они разные. Я не говорю, что одни лучше, а другие хуже, но они очень разные.

Вернер: Мне кажется, что во всем мире все люди одинаковые. Если заглянуть под их оболочку.

Мод: Милый мой ковбой, это банальность и к тому же далеко не бесспорная. Люди во всем мире не одинаковые. Если заглянуть под оболочку американца, увидишь, что там есть нечто чистое. В Европе чистоты не осталось.

Вернер: К чему ты клонишь?

Мод: Я просто хочу предупредить тебя. В твоей стране я не смогу жить той жизнью, которой привыкла жить. Это невозможно.

Вернер: Какой жизнью ты привыкла жить? Перестань меня пугать!

Мод (с тихим смехом) : Нет, ничего такого ужасного. Просто я… Какой-нибудь старомодный писатель назвал бы меня «женщиной с прошлым».

Вернер (сухо) : Уверяю тебя, «женщины с прошлым» не такая уж редкость и в Америке.

Мод: Я знаю, знаю… И все же есть разница.

Вернер: Хорошо. Давай остановимся на этом.

Мод: Я не хочу создать у тебя впечатления, что моя жизнь была одна бесконечная оргия.