Алексей Петров - Образ жизни

Книжкин (стараясь взять себя в руки). Вот что дружок: здесь роддом, а не викторина «Что? Где? Когда?». Усвоил?

Новорожденный. Что ж, это несложно…

Книжкин. Вот. Рекомендую тебе не нарушать больничный режим! Должен предупредить, что подобные фокусы кончаются плохо. Перестань пугать акушерку…

Новорожденный (заносчиво). Да кто её пугает?

Книжкин (продолжает). …и немедленно ложись на… гм… пеленальный столик.

Самсоновна (выглядывая из–за спины Книжкина, неожиданно). Лягай щас же!

Новорожденный. Но это совсем лишнее…

Книжкин. Позволь нам судить об этом самим. Очень уж умничаешь! Советую прекратить дискуссию. Всё! (Резко поворачивается и направляется за кулисы, то есть в ординаторскую, но на полпути останавливается; Самсоновне) Поосторожнее с ним. Он опасен! (Уходит.)

Новорожденный (Самсоновне). Он у вас что — психованный?

Самсоновна (шикает на него). Тихо ты, чёрт! (Испуганно оглядывается.)

Новорожденный (ухмыляется). Да не бойтесь, ушёл ваш начальничек.

Самсоновна. Ты, парень, вот что… (Мнётся.) Ты всё–таки не очень–то тут…

Новорожденный (презрительно). Да ладно вам…

Самсоновна. Звать–то тебя как, аксельрат?

Новорожденный. Откровенно говоря, не знаю. С матерью ещё не успел познакомиться, а она, сами понимаете, обладает определённой прерогативой… (Решительно машет рукой.) А, ладно. Можете звать меня вот как: Род Стюарт! Простенько, но со вкусом.

Самсоновна. Ты, малый, должно быть, не в себе…

Род (агрессивно). А что? Почему это, скажите на милость, кто–то может иметь такое имя, а я — нет?

Самсоновна (неуверенно). Но ты же, кажись, русский.

Род. Как знать, как знать… Ещё Баратынский некогда сказал: «Не властны мы в самих себе…»

Самсоновна (внимательно смотрит на Рода). Однако, чудной ты какой–то, Родик. И вообще… Откровенно скажу тебе: такого быть не может… не должно так быть! Сел, встал, заговорил — и всё в течение каких–то десяти минут от роду.

Род. Ничего тут странного нет. Я делаю то, к чему чувствую внутреннюю потребность. Такой уж уродился.

Самсоновна (ворчит). А ведь я мамаше твоей говорила: не перенашивай, иди в роддом, там сделают всё, как надо. А она заладила, как попугай: «Ещё не срок, ещё не срок…» Вот и дождалась. Как теперь покажешь ей тебя? Ещё, чего доброго, молоко у ней перегорит со страху…

Род (подбоченившись). Кризис экономики породил недоверие к официальной государственной медицине.

Самсоновна (задумчиво). Интересный ты малый.

Род. Ну, это естественно. Мужчина интересен своим будущим.

Самсоновна (насмешливо). Мужчина… (Вдруг заинтересовавшись.) А женщина?

Род. А женщина — своим прошлым.

Самсоновна (сердито). Ты лучше скажи: что мне теперь с тобой делать, умник?

Род (сидит, беспечно болтает ногами). Это уж вы сами решайте. Только поскорее. Жизнь, знаете ли, так коротка, хочется многое успеть.

Самсоновна. Понукать всегда легко! А вот, к примеру, доктор наш дежурный, кажись, так и не понял ничего. А теперь — что? Теперь всё самой, всё самой…

Род (назидательно). Никогда не берите на себя необдуманные инициативы. У вас есть заведующий отделением.

Самсоновна (оживившись). И то верно. Позвоню–ка я ей, хотя вроде бы не положено: поздно уже, ночь скоро… Но делать нечего. Коль уже доктор Книжкин о больничном режиме заговорил, его теперь с этой дорожки до утра не свернёшь. (Подходит к телефону, набирает номер, ждёт.)

Голос Евлампии Павловны. Слушаю.

Самсоновна. Я сильно извиняюсь, Евлампия Павловна, но тут такое дело…

Голос (удивлённо). Кто это? Алевтина Самсоновна, ты, что ли?

Самсоновна (торопливо). Да, да. Вот Николай Фёдорович не поверил, а, стало быть, и не делает ничего, а я так скажу: это чистая правда, и нужно торопиться, а то он тут скоро весь роддом взбаламутит.

Голос. Кто взбаламутит? Николай Фёдорович?

Самсоновна. Да нет, Николай Фёдорович уже спит, поди.

Голос. А кто же?

Самсоновна. Да парнишка тут один… гм… Род Стюарт.

Голос (обеспокоено). Тяжёлый? Его по дежурству передавали?

Самсоновна (растерянно). Нет, не успели ещё. Дело в том, что у него мозги, видать, не такие, как у всех. Уж больно странный мальчонка…

Голос. А я тут при чём? Пригласите педиатра, новорожденные — это его забота. Мозги, говорите? Гм… Травматик, что ли?

Самсоновна (устало). Не похоже.

Голос. Ну, тогда ничего страшного.

Самсоновна. Что же мне с ним делать? Не могу же я брать на себя… это… необдуманную инициативу.

Голос (строго). Ты только не паникуй, Самсоновна, не паникуй. Времена теперь другие, пора учиться принимать самостоятельные решения. И помни: никаких там поблажек. Будь хозяйкой, в конце–то концов! А то они там совсем распетушились, свободу почуяли, а вести себя так и не научились. Поняла?

Самсоновна (неуверенно). Поняла…

Голос. Вот и хорошо. Действуй, Самсоновна. Спокойной ночи. (Гудки отбоя.)

К акушерке подходит Род.

Род (тянет Самсоновну за рукав). Милая женщина, картошечки бы жареной…

Самсоновна (всплеснув руками). Где ж я тебе её возьму сейчас? Мамку сосать надо, а не картошечку кушать.

Род (возмущённо). Какой анахронизм! Простите, но у вас такое примитивное мышление…

Самсоновна (сердито). Много себе позволяешь, малец! У меня и без тебя голова пухнет.

Род. Перед вами личность, индивидуум, незаурядное явление, а вы — «мамку сосать». (Брезгливо плюёт на пол.) Скучно. Нет ли у вас тут хоть велосипеда какого завалящего или книжки поинтереснее — Камю, допустим, или хотя бы Гессе?

Самсоновна. Ах, ты ещё плеваться?! Всё, конец моему терпению! «Камо, кацо…» И все плюют на пол! Манеры… (Хватает Рода за руку.) Пошли.

Род. Куда вы меня тащите? Это насилие! Я буду жаловаться в ЮНИСЕФ! Как вам не стыдно?

Самсоновна (злорадно). Твоё место в детской! Вот и давай. И нечего по коридору шататься.

Род. Но ведь это глупо! Моё развитие позволяет мне…

Самсоновна (перебивает). Тебе всего час от роду! А потому — лягай в койку и соси рожок с глюкозкой!

Род. Бред! Бред сивой кобылы!

Самсоновна (настороженно). Что? Это кто тут «сивая кобыла»? Я?!

Род. Да нет, это всего лишь идиоматическое выражение.

Самсоновна. Что бы там ни было, а выражаться, тем более так идиотически, в приличном заведении я не позволю. Мне заведующей нашей, Евлампией Павловной, власть дадена, так что будь любезен! А не то враз милицию кликну!

Род (вздыхает). Тёмная вы женщина…

Самсоновна. Лягай, лягай. Ишь, почуял свободу, ирод. Распетушился. А вести себя, между прочим, так и не научился.

Род (с усмешкой). Когда ж я успел бы? Мне ведь только час от роду… (Вздыхает, ложится на пеленальный столик.) «Пьета», не иначе. Кисти Боттичелли.

Самсоновна. Чего?

Род. Ничего. Вам не понять.

Самсоновна тщательно пеленает новорожденного, потом делает шаг назад, любуется своей работой.