Юлиу Эдлис - Прощальные гастроли

Гаранина.Ну, гипертоником он был не всегда…

Щипалина.И лысым тоже, между прочим. (Рудаковой.) Даже после тебя и то волосы еще вились, такая волна, когда зачесывал…

Рудакова.А я вперед смотрела — НА тебе боже, что нам не гоже. А вот уж после тебя-то он достался «мадам» — выкрасить и выбросить.

Щипалина (неожиданно). А все-таки это очень хорошо, что ее попрут из эс-вэ в общий бесплацкартный! Рано или поздно, а справедливость торжествует.

Гаранина.Ох, и не обожаете же вы Викторию Дмитриевну!

Рудакова.Много чести! Начхать мне на нее!

Щипалина.А я вот отношусь к ней вполне нормально. А что выставляется, так хотела бы я посмотреть (Рудаковой) на тебя на ее месте, можно себе представить!

Рудакова.Не смешите меня, Евгения Ростиславовна!

Щипалина.К ней я отношусь нормально, а Льва Никитича люблю, да, если уж ты это от меня хотела услышать. Несмотря ни на что. я в нем художника люблю, большого.

Рудакова.Только не надо, Евгения Ростиславовна, не надо! Это мы уже проходили — «она его за муки полюбила, а он ее за состраданье к ним». Не надо! Баба мужика любит не за что-нибудь, а вопреки всему!

Гаранина.Бедняжки вы мои, вот что.

Рудакова.Бедняжки!.. Тебе-то откуда знать, ты-то за ним замужем не была, как мы с ней, две чокнутые. И в любовницах не числилась.

Гаранина.Не городи чепухи, Вера!

Рудакова (о Щипалиной). Разве что при ней. При мне-то и муха не пролетит!

Щипалина (не без язвительности). Как видишь, пролетела…

Рудакова.Это ты-то?! (Гараниной.) Ты — умная, Нина, тебя на этот крючок не подцепить, твое счастье.

Гаранина (усмехнулась). Да уж… пронесло.

Щипалина.Прямо вижу, как она тащится через весь состав — шляпка сбилась набок, краска сползла, лохмы во все стороны… Встретилась бы она мне сейчас!..

Рудакова.За чем дело стало? Пойди навстречу, в поезде не разминешься. (Неожиданно.) А за что мне его любить — то?.. За то, что жизнь мне сломал?..

Гаранина.Ну уж и сломал…

Рудакова.Я не о том, что женился, а потом бросил, с кем не бывает. А то, что взял из самодеятельности и голенькую на сцену вытолкнул… Знаете, сколько мне в автобусном парке в месяц с премиальными набегало?.. Втрое против моей теперешней ставки. Не о том речь, наплевать. Но я же и вправду первый талант у нас в драмкружке была, а как пела, плясала — сама у себя перед глазами стою! Гибкая, тоненькая, улыбка с утра и до вечера во все зубы…

Щипалина (не удержалась.) И куда все подевалось?..

Рудакова.А он меня — в гадюшник этот ваш, на съедение!

Щипалина.Так ты и дашь себя съесть! Сама, кого хочешь слопаешь, не поперхнешься! И обижаться тебе на Льва Никитича нечего — он тебе сначала роль за ролью давал.

Рудакова.Роли?! Да я всю жизнь только саму себя и играла! Одних ткачих передовых, доярок, штукатуров с полсотни переиграла, и все на одно лицо. Я на сцене только и делала, что выполняла — перевыполняла. А вокруг — хоть шаром покати — ни хлеба, ни ситца, ни жилья, сплошная разруха, война еще не забылась… И что самое смешное, в зале верили, получали удовольствие, хоть про себя каждый знал, что — брехня. Да от меня таланта тогда никто не требовал, а Левушка ваш распрекрасный — первый! Искусство, видите ли, нужное народу!.. А народ от него был как от земли до неба! Народ, он в антракте — только его и видели. Я сама, покуда в ваш гадюшник не попала, была народ! А стала — пристебай кобыле хвост. Но тут-то, слава богу, репертуар этот — побоку, другая мода пошла, психология всякая, переживания, душевные переливы, а они мне не по зубам оказались. И выяснилось, что без меня очень даже можно обойтись. Сунули в постоянные месткомовские деятели, и дело с концом. И очень даже хорошо. Наигралась в эти ваши игры, спасибо, цела осталась…

По коридору идет проводник, за нею — Донцова. Она подтянута, модно одета, ей можно и не дать ее лет.

Проводник.Тут у меня одно место свободное. Да и ваши там, артистки. Если не врут, конечно.

Донцова.Это просто замечательно, спасибо вам. А то я было совсем растерялась — муж в Москве уже, а администратор едет следующим поездом…

Проводник.Вы то хоть похожи… а они просто, извиняюсь, и не подумала бы.

Донцова.Что вы, они замечательные артистки, а что не красавицы, это уж, как говорится…

Проводник.По-моему, если артистка — так лопни, а держи фасон.

Донцова.Увы…

Проводник (заглянула в купе). Я вам напарницу привела, для комплекта.

Донцова (входя внутрь, чуть наигранно). А вот и я, вот и я!

Щипалина (ошарашена). Виктория Дмитриевна?!

Рудакова.Накаркала…

Гаранина.Входи, Вика, тебя-то нам как раз и недоставало.

Щипалина (никак не придет в себя.) Надо же…

Рудакова (ей). Ну?.. Ты, кажется, мечтала обменяться впечатлениями. И идти никуда не надо, с доставкой на дом.

Донцова (садясь). Шла через весь поезд — куда деваться?! И вот как славно получилось.

Рудакова.Дальше некуда.

Проводник.Чаю принести? А то титан остынет.

Донцова.Конечно. Покрепче, пожалуйста. И мне — без сахара.

Рудакова (решительно проводнику). Вот что, мать, для начала принеси нам четыре пустых стакана, поняла? Чаи потом гонять будем, времени вагон.

Проводник.Сказано — запрещено! (Ушла к себе в купе.)

Щипалина (кротко). А вы разве не в эс-вэ, Виктория Дмитриевна? Я-то думала, уж кто-кто, а уж вы-то… (Возмущенно пожала плечами.) Не знаю, не знаю!..

Донцова.Что-то там напутали на железной дороге, до сих пор не приду в себя. Хорошо вы меня подобрали.

Рудакова.Можно подумать, Виктория Дмитриевна, вы подкидыш какой-нибудь приблудный.

Донцова (пропустила колкость мимо ушей). Пришлось разбрестись всем по разным вагонам.

Щипалина (еще более кротко). Все-то — ладно, не велики птицы, но вы-то, вы-то!..

Донцова (опять сдержалась). Если нужно, я бы и в общем вагоне поехала.

Рудакова.Прямо!..

Щипалина.Не знаю, право… В прежние времена Лев Никитич никогда бы этого не допустил — чтобы героиню, не говоря уж, собственную жену, — в общий, на боковую полку…

Гаранина.Уймись, Женя! Просто- таки как дети…

Донцова.Дети не злые, Нина Владимировна, не садисты.

Щипалина.И вообще, в мое время…