Жан Мольер - Комедии

Образчик славный здесь и добрых чувств и слога!
Как это все назвать? Скажите, ради бога!..
Довольно же! От нас узнает целый свет
Ваш настоящий нрав, ваш истинный портрет.

Я б много мог сказать, мне хватит матерьяла,
Но даже тратить гнев охота вся пропала.
Легко докажет вам ваш «маленький маркиз»,
Что может выиграть куда ценнее приз.

Как! Значит, я служил насмешкам злым мишенью,
Коль доброму к себе я верил отношенью?
Что ж вы писали мне? Иль хитростью такой
Хотели заманить вы целый род людской?
О, я был слишком прост! Теперь с меня довольно.
Я рад, что вы себя открыли нам невольно.
Вы сердце навсегда назад вернули мне,
Его лишились вы, и я отмщен вполне!

Отныне, сударь мой, я вам мешать не стану,
Счастливого конца желаю я роману!

Подобной низости не ожидала я.
Я не могу молчать! Кипит душа моя!
Мы до сих пор таких поступков не встречали.
Ах! Мне до них до всех, поверьте, нет печали,
Но он,

любивший вас так чисто и тепло, —
Как сердце изменить ему — ему! — могло?
Он дивный человек, прекрасный, чистый, честный,
И вдруг…

Сударыня, оставьте пыл ваш лестный!
Позвольте за себя стоять мне самому.
Я, право, вашего усердья не пойму:
Хоть сердце в вас ко мне участием согрето,
Я не могу ничем вам заплатить за это,
И если я решусь отмстить моим врагам,
То все ж за помощью я обращусь не к вам.

Так вот как вы мое участье объяснили?
Однако вы себя высоко оценили!
Самонадеянность подобная мила,
Но слишком вас она далеко завела.
Остатки от других мне не нужны и даром,
И за отвергнутым я не гонюсь товаром —
Вы, право, чересчур гордиться не должны.
В таких, как я, для вас, конечно, нет цены.
Останьтесь ей верны, как самой подходящей.
Увижу с радостью такой союз блестящий!

Что ж! Несмотря на все, что говорилось тут,
Я молча ожидал, когда они уйдут.
Да, я молчал и ждал — мне показалось — вечно.
Могу ли я теперь…

О, можете, конечно!
Вы вправе говорить все, что угодно вам,
Вы вправе волю дать упрекам и словам.
Ну да, я сознаюсь: во всем я виновата,
Мне извинений нет, пусть настает расплата.
Что мне до остальных? Мне злоба их смешна.
Но перед вами… да, тяжка моя вина.
Вы негодуете, вы безусловно правы.
Я, я вас сделала предметом злой забавы!
Нет извинения обману моему,
Я вашу ненависть как должное приму.

Ужель к вам ненависть найти в душе сумею?
Могу ль торжествовать над нежностью моею?
Возненавидеть вас так страстно я хотел,
Но в сердце сил найти на это не сумел!

Вы видите: я раб своей несчастной страсти,
У слабости своей преступной я во власти!
Но это не конец, и, к моему стыду,
В любви — увидите — я до конца дойду.
Нас мудрыми зовут… Что эта мудрость значит?
Нет, сердце каждое людскую слабость прячет…

Я вам, изменница, готов простить вину,
Я снисходительно на это все взгляну,
Пойму, что главное — наносное влиянье,
И в вашей юности найду вам оправданье.
Да-да, я все прощу! Когда б решились вы
Со мною прочь бежать от суетной молвы,
От общества людей и навсегда отныне
Со мной укрылись бы вдвоем в глуши, в пустыне, —
Лишь это оправдать вполне бы вас могло,
Заставить позабыть писаний ваших зло;
Вы тем исправили б свою неосторожность
И дали бы мне вас еще любить возможность.

Что говорите вы! Как! Мне, в расцвете лет,
Уехать с вами в глушь, совсем покинуть свет?..

Но если любите меня вы, дорогая,
К чему вам общество, к чему вам жизнь другая?
О, если любим мы, к чему нам целый свет?

Но одиночество так страшно в двадцать лет!
Во мне решимости и силы не хватает,
Такая будущность меня не привлекает.
Когда приятно вам вступить в союз со мной,
Охотно буду вам я любящей женой,
И брак…

Достаточно! Я излечился разом:
Вы это сделали сейчас своим отказом.
Раз вы не можете в счастливой стороне,
Как все нашел я в вас, все обрести во мне, —
Прощайте навсегда! Как тягостную ношу,
С восторгом наконец я ваши цепи сброшу!