Мими Бранеску - У папы дома

Петрика бьет его в зубы.

Петрика: Я че, тебя спрашивал? Так какого хуя? Сказал, заткнись, так и заткнись. Я с тобой еще потом поговорю, у меня сейчас к Пауле дело есть.

Паула: Петрика, успокойся.

Петрика: Слушай, ты, артист. А когда тебя тут нет, ты думаешь, кто ее провожает? Не знаешь, а? Одна она ходит, умник ты наш. И по темноте одна, она у нас девушка смелая. Да если б она темноты боялась, я б ей давно фонарь купил, и нет проблем. А, принцесса? Петрика тебе всё на местном уровне решит, нам для этого столичных интервенций не надо.

Роберт: Да что ты ко мне привязался, а? Что я тебе сделал, псих?

Петрика еще раз бьет его в зубы.

Петрика: А ты мудак. Я ж те сказал, что ты мудак. Заткнись, в рот мне ноги, а не то я те каждый раз, как пасть откроешь, добавлять буду. Должны же и у меня быть маленькие радости, а? Эй, ты, у него крови полный рот. Футболку ему разорви, пусть прижмет. Ну че, ну делай че-нить, для него ведь. Ты че, не слышишь?

Роберт снимает футболку и зажимает ей рот.

Петрика: Ну вот, так-то лучше, да? А то мы испачкались, а это нехорошо. Видишь, как я о тебе забочусь?

Роберт: Козел ты.

Петрика бьет его еще раз.

Петрика: Не, не понять нам друг друга. Я ж тебе сказал. Заткнись. Заткнись! Заткнись! Ну, сделай мне такое одолжение. Я тебя когда-нибудь о чем-нибудь просил? Вот сейчас прошу. Заткнись, убью ведь. Ты че, не друг мне, че ли? Я че, не брат тебе? Че, не заботился я о тебе, а? Сколько тычков я за тебя получил, а? Пока ты развлекался, кто тебя прикрывал? Я. Так? Так. Так что ты давай, не обижай меня.

Роберт: Придурок.

Петрика: Ух ты, а те, я вижу, понравилось. Ты подожди маленько, я передохну чуток и снова тя обслужу. Паула, так что он тут забыл?

Паула: Петрика, я полицию вызову.

Петрика: Да не всралась мне твоя полиция. Чего он тут забыл у тебя, а? Ну ты и дура. Да я… За тебя его… За то, что ты его любила, и все еще любишь…

Паула: Это неправда.

Петрика: Рот закрой, я не кончил. Ему твоя любовь по барабану была. Бывает, не его вина. Ну не любит тя человек, че поделать? Вот я, я тебя люблю. И ты это знаешь, и тут-то мы и сошлись. Понял, ты, философ, дурья твоя башка? Я ее люблю, а она тебя. Ну не красота ли? Ты, значит, уехал, наложил на всех нас с три короба, такой уж у тя характер, а я, значит, остался здесь, как последний придурок, да еще и женился. Да я б тоже на все с высокой колокольни, если б увидел, что она меня не хочет… А эта… кем стала? Торгует пивом в ларьке и льет по тебе слезы. Да срал я на тебя стоя, поняли? Друзья детства. И с чем я остался, после вашей дружбы? С чем?

Петрика начинает плакать.

Петрика: Ебал я вас в рот, обоих. Пойду домой поплачу. В кругу семьи. (Роберту) Потому что я семьянин! И у меня жена и дети! (поет по-итальянски ). Ritornero in ginocchio da te/ L’altra non e, non e niente per me/ Ora lo so ho sbagliato con te/ E bacero le tuoi mani amor… Видел бы меня отец…

Петрика уходит. Роберт и Паула стоят, не шевелясь, пока не затихают Петрикины шаги.

Паула: Ну почему ты ему это всё позволил? Ну почему ты ему не ответил?

Роберт: Он же пьяный.

Паула: Ну ты бы мог хотя бы раз дать ему сдачи. Вот так просто взял и дал себя избить?… когда я затеяла этот ремонт, ну, ванную… надо было проводить канализацию. Вырыли во дворе яму побольше. Приехала бригада. И тогда я попросила Петрику установить душ. Чисто по-дружески. Он потом и кафель выложил, всё как следует, без халтуры… ты и сам видел. И тогда… Петрика… в общем, остался у меня на одну ночь.

Роберт: Я понял. Тебе не надо ничего мне объяснять.

Паула: Целый год потом за мной ходил, все уши прожужал, давай поженимся, да я тебя еще со школы люблю…

Роберт: Серьезно?

Паула: Ну не нравился он мне никогда. Не знаю, что мне в голову взбрело, но я ему сказала, что по-прежнему тебя люблю. Чтобы он отвязался…

Роберт: Понятно.

Паула: Ну он переживал сильно. А потом, слышу, женился. Миа… она хорошая. Здесь все так говорят. Вот с тех пор как он женился, мы с ним и не разговаривали. И что на него опять нашло… Давай, пойдем в дом, умоешься, куда ты такой пойдешь.

Отчий дом Роберта. Двор.

Появляется Роберт. Из дома слышен храп отца. Роберт умывается из ведра с водой, садится за стол. Закуривает. Из дома выходит Юлиана.

Юлиана: Ты что, так всю ночь здесь и просидел?

Роберт: А что, нельзя?

Юлиана: Где это ты так?

Роберт: А, небольшое приключение.

Юлиана садится рядом с Робертом.

Юлиана: Дай-ка и мне сигаретку.

Роберт протягивает ей пачку. Юлиана закуривает, кашляет.

Юлиана: Никогда раньше не курила.

Роберт смотрит на нее с удивлением.

Юлиана: 25 лет я готовила и мыла. И ничего больше. Поставь на стол — убери со стола. Утром завтрак, в обед супчик. Ну не может он второе без первого. А вечером ужин. И непременно раньше семи — иначе у него голова болит. А однажды в субботу он мне сказал: я в понедельник ухожу. И утром в понедельник ушел. Ничего о нем больше не знаю, словно и не было его в моей жизни. Вот так. Вышел за дверь с сумкой через плечо, и двадцать пять лет жизни как губкой — раз, и стерло. И ты знаешь, я даже не переживала. Сначала только ком к горлу подступал: подойду к подъезду, а машины нет… Я ему слова плохого ни разу не сказала, просить ни о чем не просила… Прислуга! Вот кем я была. Николай… Он не понимал юмора… Бывает, смотрим телевизор, я смеюсь-заливаюсь, а он сидит в метре от меня, и как каменный. Ни улыбки, ни словечка. Иногда смотрела на него, и казалось, что это кресло я вместе с ним так и купила. Деньги всё копил. И я туда же. И… с чем осталась? Дом у меня в Бухаресте, стоит пустой, ненужный. Не для кого и дверь открыть. Нет у меня ни ребеночка… приехала сюда… чтобы жить… я для того тебе все это рассказываю… чтоб… ты не злился на меня.

Роберт: Да я и не злюсь. Какое мне до тебя дело?

Звонит мобильный телефон. Роберт отвечает.

Роберт: Алло. Что, уже проснулась? Потому что мне нечего было тебе сказать. Да, я тоже не спал. Дома, у папы… Ну да, прости. Дома — это у тебя, то есть у нас. К десяти, наверное. Поездом, что в семь тридцать. Да ты ложись, не надо меня ждать. Всё нормально, да. Я тебе потом расскажу, ага. Мне тут тоже по полной… Ну, давай.

Роберт выключает телефон.

Юлиана: Волнуется она за тебя.

Роберт: Что?

Юлиана: Ты же с ней разговаривал?

Молчат.

Юлиана: А мне понравилось то, что ты написал. Я думаю, ты очень талантлив. Я, правда, не очень в этом разбираюсь…