Елена Маркина - Свежайшие отпадные анекдоты

– Какой-то негодяй выдал себя за моего агента и собрал в провинции сто тысяч франков. Это больше, чем получили все мои агенты. Вы должны немедленно его найти!

– Мы его обязательно выследим и арестуем.

– Зачем арестовывать? Я хочу взять его на работу!

Идет еврей, видит, два араба палками ковер выбивают…

– Шо, не заводится?

– Мойша, скажите, вы с Басей счастливы?

– А куда деваться?

– Сорочка, а ваш Изя в постели супружеский долг исполняет?

– Исполняет? Ой, я вас умоляю! Он там себя только в новые долги загоняет!

– Сара, ваша Циля дома?

– Еще не приходила.

– Все таскается?

– Как можно?! Замуж ищет выходить!

Одессит Рабинович заметил в парке Шевченко объявление: «Не топчите на газоне траву, за нарушение штраф – 5 гривен!», сильно удивился и обратился к милиционеру:

– А почему изменили размер штрафа? Раньше за это же нарушение полагался штраф 10 гривен?

– Пришлось снизить, – ответил милиционер. – За 10 гривен никто траву топтать не хотел.

– Изя, я так благодарен вам за все, что вы для меня сделали! Я решил преподнести вам подарочки! Вот вам костюм!

– Ой, бросьте, мне ничего не нужно!

– Вот еще рубашечка…

– Что он делает, что он делает?

– И ботиночки…

– Он сошел с ума! Он сошел с ума!

– Ну, вот и все.

– … А галстук?

Два изрядно перепивших еврея ломятся в ворота женского монастыря, явно не понимая, где находятся. Из-за ворот на них кричат:

– Уходите отсюда! Здесь у нас Христовы невесты, а вы кто такие?!

– Мы? Родственники со стороны жениха!

На одесском заводе идет подведение итогов соцсоревнования. Отличившимся дают значок или десять рублей по выбору.

Сидоров:

– На хрена мне значок? Дайте мне десять рублей, их хоть пропить можно.

Карапетян:

– На хрена мне десять рублей? Тоже мне деньги! Давайте лучше значок.

Рабинович:

– Скажите, пожалуйста, а сколько стоит значок?

– Один рубль.

– Тогда дайте мне значок и девять рублей.

Звонок в полицию в 12 ночи:

– Здравствуйте. Это Рабинович. Вы не скажете, сколько времени?

– 12 ночи.

Через 5 минут опять звонок:

– Здравствуйте. Это Рабинович. Вы не скажете, сколько времени?

– Но вы же совсем недавно звонили!

– Но ведь время-то прошло! Мне нужно знать сколько времени!

– 12 часов 5 минут.

Через 5 минут звонок:

– Здравствуйте. Это Рабинович. Вы не подскажете, сколько времени?

– Приезжайте в участок и забирайте свой конфискованный будильник!

– Мойша, я бы и за полцены не купила такую шубу… Посмотрите – вон мех лезет!

– Сара, да за эту цену через пару лет у вас будет отличное кожаное пальто!

– Рабинович! А что же, это ваша Сара бросила-таки вас, когда узнала, что вы – внук миллионера? Удивительно!

– А что удивительного? Теперь она таки моя бабушка. И как меня любит, и какие подарки мне дарит!

– Моня, какой все-таки грех, что у нашей Софочки ребенок родился до свадьбы…

– Так что здесь такого? Откуда он мог знать, когда свадьба?

Рабинович, измученный морской болезнью, приплывает в Нью-Йорк. Шатаясь, он спускается по трапу. И вдруг видит водолаза, который в полном прикиде поднимается из воды.

– Ой, – говорит Рабинович, – если бы я знал, что сюда можно прийти пешком…

– Муля, вам сколько лет?

– Сорок.

– А по паспорту пятьдесят!

– Так я же десять лет сидел!

– Так шо, ви там не жили?

– Шоб ви так жили!

– Жора, подержите мой макинтош и кулек с семечками, я покажу этому фраеру, как бушует кусочек Черного моря!

Через некоторое время:

– Жора, отдайте мой макинтош, семечки оставьте себе – щелкать мне их нечем…

Посреди океана тонет лайнер. Капитан в панике, и тут ему сообщают, что среди пассажиров есть раввин, который может совершать чудеса. Его срочно приводят к капитану, и тот просит:

– Рабби, что можно сделать?

– Интернет есть?

– Есть!

– Тогда быстро продавайте корабль.

Моисей:

– Господи, ну десять – это же очень много! Давай парочку уберем. Ну, хотя бы вот это: «Не прелюбодействуй»?

Господь:

– Моисей! Не торгуйся!

Моисей:

– Шо?! Где здесь написано: «Не торгуйся»?!

К раввину вбегает Рабинович:

– Ребе, выслушайте меня, пожалуйста, это очень важно!

Раввин откладывает Талмуд:

– Что случилось?

– Ребе, моя жена хочет меня отравить!

– Этого не может быть. С чего ты взял?

– Ребе, это точно. Я видел, как она что-то подсыпает в мою еду. И вкус у пищи изменился.

Раввин думает, потом говорит:

– Вот что надо сделать. Я поговорю с твоей женой и пойму, в чем дело. Завтра приходи в синагогу, я скажу тебе свое мнение.

На следующий день Рабинович опять приходит в синагогу, видит – у раввина борода всклокочена, руки трясутся, глаза разъехались.

– Я только что говорил с твоей женой. Я говорил с ней три часа по телефону. Три часа! Хочешь мой совет?

– Конечно, ребе!

– Таки да, прими яд.

– Сема, вот ведь парадокс! Когда я жил в СССР, во всем были виноваты евреи. Потом я жил в России, и снова во всем были виноваты евреи.

– Ну и где же тут парадокс, Моня?

– Ты не дослушал, Сема! Теперь я живу в Израиле. И знаешь, кто во всем виноват?!

Человек выходит на обочину, «голосует», и тут же подъезжает такси. Он садится в машину и едет.

Водитель:

– Какой же вы везучий! Прямо, как Рабинович.

Пассажир:

– Какой еще Рабинович?

– Был такой человек. У него всегда так получалось, как сейчас у вас.

– Ну, знаете, иногда так не получается.

– У Рабиновича все получалось. Он был прекрасный спортсмен. Пел, как оперный баритон, танцевал, как звезда Бродвея. Послушали бы вы, как он играл на фортепиано!

– Ну и ну!

– Память, как у компьютера. Никогда не забывал поздравить с днем рождения. Рабинович прекрасно разбирался в вине, всегда знал, какие блюда заказать в ресторане и какой вилкой их есть. Он мог починить что угодно. Не то, что я. Всегда знал, как объехать пробку и где можно срезать. Не то, что я.

– Вот это человек!

– А еще он всегда был галантен с женщинами, уступал им и никогда не спорил, даже если был прав. Уж Рабинович умел доставить женщине удовольствие! А как он одевался! Опрятный костюм, начищенные до блеска туфли…

– Просто поразительный человек! А где вы с ним познакомились?

– Вообще-то я никогда его не встречал.

– Откуда же вы столько про него знаете?

– Я женился на его вдове.

– Рабинович, как ви считаете, что сильнее: знание или чувство?