Ата Каушутов - Точка зрения (Юмористические рассказы писателей Туркменистана) [сборник]

Морщась от пахнувшего на него водочного перегара, Артыков сказал:

— За здоровьем и здесь следить надо, не только на курорте. Спиртное оно к добру никогда не приводит.

Сатлык обиделся.

— Понятное дело! У вас все к одному сводится: если выпил рюмку — значит, сам виноват.

— Ладно, ладно, Бяшимов, не прибедняйтесь, — примирительно сказал Артыков. — Разберемся с вашим делом.

На улице заурчала и скрипнула тормозами машина. Артыков выглянул в окно.

— Наши прибыли. Пойдемте, гражданин Бяшимов, покажите место, где на вас было совершено разбойное нападение…

Два человека на заднем сиденье машины потеснились, давая место Сатлыку. Сидящая у ног проводника служебнорозыскная собака неприветливо посмотрела на нового пассажира, шевельнула черным влажным носом, с отвращением зевнула, показав внушительные клыки, и отвернулась, уткнув морду в колени проводника.

— У-у, псина какая злющая! — пробормотал Сатлык, бочком примащиваясь на сиденье.

Оставив помощника за себя, Артыков сел рядом с шофером и обернулся.

— Как дела, Аман?

— Какие дела? — следователь поднял воротник хрустящей «болоньи». — Разве с вами могут быть хорошие дела? Сон, понимаешь, замечательный видел — генеральские погоны мне вручить собирались.

— Ну и что?

— А то, что не успели. Разбудил твой помощник. Так и остался я в лейтенантах.

Артыков засмеялся, с сожалением поцокал языком.

— Да-а, знать бы такое дело — конечно, не стали бы будить. Генеральские погоны — вещь серьезная.

— Ладно, я тебе тоже что-нибудь устрою, за мной не пропадет, — пообещал следователь и, переходя на серьезный тон, спросил: — Введи меня в курс дела, а то помощник твой ничего толком объяснить не смог.

— Я тоже не намного больше знаю, — сказал Артыков и коротко передал содержание допроса потерпевшего.

Следователь хмыкнул, помолчал.

— Сам-то что думаешь?

— На месте посмотрим. За фактами и едем… Здесь, что ли, Бяшимов, вас ограбили?

— Кажется… Да, по-моему, здесь, — неуверенно ответил Сатлык, всматриваясь сквозь стекло дверцы в сереющую пелену рассвета.

— Тормози! — приказал шоферу Артыков. Они вышли из машины.

Начинало светать. Тянуло острым предутренним холодком. Следователь, кутаясь, опять захрустел своей «болоньей». Артыков покосился на Сатлыка, поджимающего пальцы босых ног, и мысленно обругал себя, что не догадался дать человеку какую-либо одежду, потащил голым на холод.

— Давайте, товарищи, в темпе! — предложил он. — Показывайте место, товарищ Бяшимов.

— Сейчас, сейчас… — бормотал Сатлык, осматриваясь. — Кажется, вот здесь я вышел на дорогу… Нет, пожалуй, не здесь… дальше… — Он неуверенно двигался вдоль линии кустов. Следом за ним шел проводник с собакой, не выказывавшей ни малейшего беспокойства. Два лейтенанта — дежурный и следователь — замыкали шествие.

Они походили по обочине дороги, но Сатлык так и не смог вспомнить, где именно он выбрался из кустов на дорогу. Прошли по парку, но и там, кроме смятых стаканчиков от мороженого да сигаретных окурков, ничего не обнаружили.

Фактов пока не было. И собака вела себя по-прежнему спокойно.

— Ищи, Карай, ищи! — приказал ей проводник. — След!

Она остановилась, посмотрела на проводника, на Сатлыка, села и нервно зевнула.

— Не проснулся еще ваш песик, — съязвил Сатлык, — тоже, видно, сон смотрел… о генеральском ошейнике.

Проводник сумрачно глянул на него, не удостоив ответа, и дернул собаку за поводок.

Собака тихо заскулила, но с места не стронулась.

— След, Карай, след!

— Он не знает, что искать, — сказал подошедший следователь. — Ты ему понюхать что-нибудь дай. Вещи унесли? Пусть по запаху потерпевшего ищет.

Карай обнюхал Сатлыка, заворчал, пошевелил носом и сразу же рванул поводок, помчался по дорожке. Проводник с трудом поспевал за собакой. Они свернули на боковую аллею, затрещал кустарник, и голос проводника издали позвал:

— Сюда, товарищи!.. Есть!

На земле лежали сорочка, пиджак, брюки. Рядом стояли новые лакированные туфли с засунутыми в них носками.

— Мои вещи! — радостно объявил Сатлык. — Смотри, какие гады, а? Сперва раздели, а потом вещи бросили! Деньги и путевку, конечно, не оставили, не дураки…

Он кинулся к вещам.

Карай зарычал и потянул поводок. Проводник молчал. Сатлык в недоумении остановился.

— Что же это такое, товарищи милиция? То жулики грабят, а теперь вы вещи не отдаете! Клянусь вам честью, это мой костюм! Могу приметы назвать!

— Не надо, — сухо сказал следователь. — Странный нынче грабитель пошел: раздел человека, вещички его аккуратно стопочкой сложил и удалился. Очень странный.

— Так деньги же взяли! Путевку на курорт! — воскликнул Сатлык.

— Думаю, что и путевка цела. Вот разве, что деньги… Хайдар, убери Карая, — обратился следователь к проводнику, — пусть гражданин потерпевший проверит свои вещи и оденется.

Он оказался прав: в карманах пиджака обнаружились и деньги, и путевка. Пока Сатлык одевался, не переставая громко изумляться чудесам, которые творятся на белом свете, следователь, насвистывая сквозь зубы какой-то мотивчик, ходил вокруг, внимательно осматривал вытоптанную траву, измятые и обломанные кусты.

— Непонятно, кто же все-таки и за что его избил, — сказал Артыков. — Как думаешь, Аман?

Тот дернул плечом.

— Что тут непонятного? Все ясно и просто, как апельсин. Получил гражданин отпуск с путевкой, и вместо того, чтобы ехать на курорт, пошел в ресторан и на радостях надрался там, извините, до положения риз. И повело его не домой, а в противоположную сторону. В парке он, полагая, что в собственном дворе, разделся и уснул. Ночью спьяну метался, кусты обломал, синяков и ссадин понасажал себе. Потом через заросли маклюры лез, еще больше изодрался. А когда холодком хмель вышибло, решил, что его избили и ограбили, в милицию побежал жаловаться и ругаться. Так что ли, было, я правильно говорю, гражданин Бяшимов?

Сатлык, весь багровый от стыда, старательно и долго завязывал шнурки туфель.

Председатель райисполкома Рашидов вышел из дому в самом добром расположении духа. Погода была отличная, и он решил, впервые за полгода работы в районе, пройтись по по делам, а для собственного удовольствия. Рядом с ним, держась за руку, важно шла гражданка Рашидова, трех с половиной лет от роду. И вдруг эту важность с нее как ветром сдуло.

— Папа, папа, смотри: птички!.. — Она запрыгала от восторга… Птичья стая вылетела из окон районного Дома культуры и с громким криком понеслась в поднебесье.

Товарищ Рашидов нахмурился. С дверей Дома культуры смотрел на него громадный замок — такой пришелся бы впору воротам средневекового города.