Сборник - Новый альманах анекдотов 1831 года

Профессор физики, будучи плохим знатоком своего дела, неудачно делал физические опыты на лекциях. Он обжигался, обваривался, сердился. Наперед все знали, что опыт будет неудачен, и начинали смеяться.

«Теперь, господа, мы увидим вот-то», — говорил профессор, и ничего не выходило. Профессор ходил на лекцию мрачный и печальный, а с лекции возвращался веселый, зная, что его мучения кончились.

Однажды он делал известный опыт с двумя полушарами, из которых вытянут воздух. «Вот, господа», — сказал он, — «мы увидим удивительную вещь: сии два полушара не разорвут и двадцать лошадей, попробуйте». Подходит студент, разрывает, и спокойно кладет полушары на стол.

«Ну, ведь я не говорил о людях», — сказал профессор, — «это дело другое».

Некоторый ученый русский всему давал свои особенные названия, так что не знавший его языка ничего не понимал в его разговорах. Портреты называл он стеннообразиями; шалуна — охреяном; ленивца — вихорником, и проч.

Однажды приходит он к директору училища, иностранцу, худо знавшему русский язык, но старавшемуся научиться оному, и который по сей причине, говорил всегда по-русски. Ученому надобно было объяснить, что между воспитанниками произошел небольшой беспорядок. Надобно знать, что директор был охотник до антиков, древних рукописей, старых книг, и проч. Вот их разговор:

Ученый. Милостивый государь, штуки новые (штуки значили у него шалости).

Директор (думая, что он говорит о редкостях). Штуки? А давайте, давайте.

Ученый. Да, оно не то, чтобы новые, а уже заплесневели (значит: не один раз деланные).

Директор. О! Так это славно, давайте!

Ученый. Да, оно не то, чтобы, а музыканты (значит: виноватые)…

Директор. Музыканты? Продают?

Ученый. Да, оно не то, чтобы, а то есть дубиканты (значит: взрослые ученики).

Директор. Ду-би-канты! (берет лексикон и ищет в нем) — дуб, дубовый, ду, ду…ю. (Рассердившись) Такого и слова нет. Подите, сударь, подите, не умеете говорить.

Ученый поклонился, пошел, и дорогою говорил: «Экой немец! Ведь по-русски говоришь, а он не понимает!»

Директор театра, в Д. обанкротился. Он напечатал в газетах объявление о продаже принадлежностей к оному, следующим образом:

Продаются: большой дворец с великолепным садом; несколько крепостей, самых неприступных; леса, рощи, луга, и множество загородных домов с прелестными видами; с принадлежащими к ним мебелью и разными вещами.

Море, состоящее из больших волн, из коих одна немного повреждена.

Полторы дюжины облаков, освещенных молниею и украшенных фолбалою.

Радуга, немного полинялая.

Прекрасный снег в клочках, из Голландской бумаги.

Два других снега несколько темнее, из простой бумаги.

Три бутылки с молниями.

Заходящее солнце, несколько измятое.

Новая луна, немного обветшалая.

Совершенно новые развалины древнего замка.

Полный наряд для приведения, то есть: окровавленная рубашка, изрубленная фуфайка, и епанча, пронзенная в трех местах ударами кинжала.

Ящик, в коем находится черный парик, сожженная пробка и все принадлежности: для составления физиономии убийцы.

Страусовые перья, которые были носимы только царем Эдипом и графом, Ессекским.

Усы и борода Али-Паши Янинского.

Почти новые ботфорты со шпорами Карла XII.

Две дерновые скамьи из елового дерева.

Большая родословная Дона Рануда де Калибрадоса, в коей фигуры написаны золотом.

Большой медведь, к которому недавно приделаны новые задние лапы.

Костер, зажженный со всех сторон, который, хотя и был в употреблении около 10 лет, но все еще в совершенной целости.

Готовый обед, состоящий из картонного пирога, таковой же курицы, воскового десерта, и нескольких бутылок из дубового дерева.

Сверх сего различные вещи, как-то: мечи, алебарды, пастушьи посохи, турецкие чалмы, шапки с рогами, колодец, колыбель, виселица, трон Юпитера и проч.

Покойный Г. Ансон, во время путешествия своего по Востоку, нанял корабль, для отплытия на остров Тенедос.

Кормчий, старый Грек, сказал Г. Ансону, с видом тщеславия: «Мы плывем туда, где остановился наш флот».

«О каком флоте говоришь ты?» — спросил его Ансон.

«Как о каком флоте?» — возразил кормчий, — «я говорю о нашем греческом флоте, бывшем при осаде Трои».

Страстный любитель музыки и пения, желая видеть вблизи германского соловья, г-жу Зонтаг, решился ехать к ней под предлогом просьбы о доставлении ему билета на следующий концерт.

Он входит в дом, где она имела жительство. В передней слуга спрашивает его: «Кого вам угодно?»

«Г-жу Зонтаг», — отвечал гость.

«Г-жу Зонтаг?» — возразил слуга. — «Здесь живет графиня Росси, а не г-жа Зонтаг».

«Все равно, любезный».

«Нет, не все равно, милостивый государь», — сказал слуга. — «Если вы желаете получить билет от г-жи Зонтаг, то можете обратиться в театральную контору; а если вам надобно видеть графиню Росси, то я сейчас доложу».

Превосходная певица г-жа Зонтаг, известная не токмо очаровательным талантом своим, но и благотворительностью. Всюду, где оказывается случай к вспомоществованию, она употребляет талант свой.

В городе М. обанкротился директор театра, и за долги был посажен в тюрьму. Г-жа Зонтаг, проезжая сей город, услышала о сем несчастном приключении, и, узнав, что причиною банкротства директора были единственно непомерные издержки, употребленные им для усовершенствования театра, чтобы удовлетворить желаниям неблагодарной публики, решилась выпросить у правительства позволение, дать в пользу Директора несколько представлений. Она приглашает рассеявшихся артистов сего театра, дает два концерта и оперу Белану; долги директора заплачены, и сверх сего еще осталась сумма на поддержание театра.

Молодой еврей хотел послать невесте портрет свой чрез почту. Чтобы меньше заплатить страховых денег, написал он на конверте: «со вложением маловажного портрета».

Г-жа Лонгвиль должна была оставить на некоторое время Париж и поселиться с мужем своим в Нормандии. Любя рассеянную жизнь парижскую, терпела она здесь смертельную скуку. Когда она в некотором собрании приносила на сие жалобу, то Г. Д. сказал ей:

«Милостивая государыня, когда вас преодолевает смертельная скука, то старайтесь искать развлечения. В окрестностях наших находятся превосходные леса; вы бы занялись охотою?»

«Нет, я не люблю охоту».

«Или занялись каким-либо женским рукоделием».

«Я не охотница до работы».

«В таком случае советовал бы я вам прогуливаться или составлять партии виста или бостона».

«Я не люблю ни того ни другого!»

«Чего же вы желаете?»

«Не знаю, что вам на это отвечать. Короче сказать, я не охотница до невинных удовольствий».